чем странные явления на ступенях музея современного искусства. Неожиданно младший монстрик вырвался из лап родителя и помчался вглубь, под арку, к высокой лестнице, ведущей в палаццо Коррер. Родители молча встали на четвереньки и припустили за ней. Брат бунтарки, еще с несколько секунд потаращившись своим льдистым взглядом на Сансу, продолжил свое важное занятие, точа острые рога о мрамор колонны. Санса решила, что самое время потихоньку улизнуть - кто знает, какая у этих существ диета? Она скинула вторую туфлю и скользнула в тень переулка. Внезапно ее грубо развернули за плечо. Перед ней стояли двое: вроде люди, но не совсем. От них разило смертью, разложением, холодом. Лиц видно не было, они расплывались, как на смазанных фотографиях, рябили, менялись. Один был выше, другой ниже и плотнее. За плечо ее схватил высокий и тощий. Он и заговорил странным механическим, словно из аппарата раздающимся голосом: - Вот и ты, малютка. Какая встреча! Нам давно нужна была баба! И тут такая цыпочка! Как мы вовремя подоспели... - Я... не... - Не отпирайся, девочка, ты же нас искала. Всем бабам нужен мужик, а по нынешним временам вдвойне. Этот город опасен, он умер, и оттого еще более опасен. Те, кто выжил, не шутят. Но ведь ты сама все понимаешь, да? - просипел низкий. - Ты зажгла огонь. О, этот луч во тьме! - голос высокого вдруг изменился и напомнил ей о Сандоре. - Маленьким девочкам надо закрывать ставни. Но ты не хотела. Ты желала себя показать, да? Все маленькие сучки хотят, чтобы их увидели. Такова ваша природа, ваша порочная натура. Вам надо, чтобы на вас смотрели. Вы даже читаете напоказ. Даже когда смотреть некому. Всегда найдётся один неудачник, что узрит... но ты просчиталась, дрянь! Никого нет. Только мы - и тьма... Санса дернулась и, сбросив с онемевшего плеча ненавистную руку, развернулась и бросилась прочь, к узкой улице позади музея, ведущей в сторону набережной. Там ее накрыло темнотой, она в очередной раз споткнулась, влетела в свисающую из окна второго этажа длинную, вывешенную сушиться простыню, запуталась во влажной ткани и рухнула на камни. И проснулась. Она закрутилась в собственном покрывале и упала с кровати, и теперь, ничего не понимая, сидела на коврике, рядом с небрежно валяющимся шлепками. Под кроватью виднелся ее чемодан с книжкой, которую она позабыла даже почитать с вечера, кое-как дотащившись до постели после двухчасовой молитвы на голодный по случаю поста желудок. Судя по всему, было уже очень поздно. Солнце стояло высоко, в комнате было почти что жарко. Она позабыла закрыть ставни, и даже окно было распахнуто настежь. Санса вспомнила свой сон и поморщилась. Надо закрывать на ночь все, что можно, плотно, прячась от ночи и ее обитателей. И вообще быть осторожнее - даже ее подсознание ей об этом напомнило, хоть и в такой причудливой форме. Санса встала и глянула на часы. Половина одиннадцатого. Почему же сестра Габриэла не разбудила ее? Стало стыдно за вчерашнюю трудотерапию? Сама устала настолько, что решила дать себе послабление и забыла про воспитанницу? Надо было это проверить. Санса пошла в ванную, умылась и, надев белое льняное платье, вышла в коридор. Сестры Габриэлы нигде не было. Санса обошла все здание, посмотрела в саду и даже спустилась в погреб. Очаг в кухне был не разожжен: значит, монахиня еще не вставала. Санса вздохнула и побрела на третий этаж, где располагались кельи постоянных обитательниц монастыря. Она смутно помнила, что комната сестры Габриэлы была в правом крыле. Туда она и направилась. Комнаты были закрыты, но не заперты: все, кроме одной. Санса постучала несколько раз, покричала, даже ногами помолотила в дверь, но никакой реакции не последовало. Сестра Габриэла закрылась изнутри. Санса, не помня себя от страха, полетела в зал бесед и молитв, схватила там тяжелую чугунную кочергу, висящую на подставке возле камина, побежала обратно и попыталась взломать замок, просунув острие неуклюжего орудия между косяком и дверью и налегая на кочергу всем телом. С пятой попытки у нее получилось. Дверь со скрипом отворилась, и перед ошеломленной Сансой предстало скорбное завораживающее зрелище: сестра Габриэла в полном своем облачении лежала ровно на узкой кровати, сложив смуглые руки на груди. Возле нее на краю подушки валялся знакомый пухлый томик: Декамерон. Глаза монахини были закрыты, плат снят, пушистые, короткие, стриженные ровным каре волосы рассыпались непослушными жесткими завитками по белому покрывалу. Она спала - похоже, вечным сном. Санса осела у двери, закрыв рот ладонью. Вот оно и случилось. Вот о чем был идиотский сон! Она осталась одна. Она копала могилу до полудня, забыв о еде, о белом платье, о жаре. Ей надо было похоронить сестру Габриэлу по совести, несмотря ни на что. Как она потащит тело (ей не хотелось даже думать о сестре Габриэле в этом ключе) вниз, с третьего этажа по лестнице, Санса не представляла. Сейчас она решила выкопать подходящего размера яму. Даже рулетку с собой захватила из кухни. Проблемы надо делить на части и решать пошагово - кто-то когда-то сказал ей это, но кто, она сейчас припомнить не смогла. Могила раззявилась черной пастью, в которой то и дело мелькали розовые хвосты червей, от чего Сансу бросало в дрожь. Она боялась насекомых. И червей тоже. Яма ждала. Жаждала встретиться со своей новой подругой. Санса отвела завороженный взгляд от неровного прямоугольника и пошла в подсобное помещение - там, неизвестно откуда взявшийся (это она помнила) лежал большой кусок ржавого листового железа. Из него можно было сделать подобие саней и сволочь сестру Габриэлу вниз. Найдя лист и тут же об него порезавшись, Санса напялила валявшиеся там же рабочие заскорузлые кожаные рукавицы и поволокла свою находку в пансион. Кое-как, с передышками, утирая пот со лба, доперла железяку до третьего этажа - на это ушло пятнадцать минут как минимум. Санса в отчаянии села на мрамор возле лестницы. Сколько же она будет волочить сестру Габриэлу? Может, надо было поискать помощь? Пойти к бывшему лавочнику - тот вроде с ней дружил... В конце концов, найти Сандора. Нет, она должна была сделать это сама. Как женщина женщине. Как ученица - учителю. Санса зашла в зал, стащила со стола белоснежную скатерть и набросила ее на железные волокуши. И побрела в комнату монахини, там, где ее поджидала верная, навсегда покинувшая эти стены наставница. Стащить монашку с кровати оказалось проще, чем Санса предполагала. Хотя она уронила тело лицом вниз. От этого глаза Габриэлы раскрылись - это Санса заметила, когда, морщась, волокла выскальзывающие из потных рук в слишком больших перчатках импровизированные сани по покрытым ковром ступеням. Монахиня, подпрыгивая от ударов оземь, молча укоризненно взирала на резные панели, обрамляющие потолок. Санса остановилась и попыталась закрыть умершей глаза, и тут же отдернула руку: это был не человек - труп, уже холодный. Неожиданно на Сансу нахлынула дурнота, перед глазами завертелись круги, но она заставила себя прийти в порядок, со всей силы впившись в острый край железного листа. Еще не хватало рухнуть в обморок на ступенях, таща вниз примотанное простыней тело. Уход сестры Габриэлы был до ужаса несправедливым. Она так много знала, так много умела. От нее было бы больше пользы в этом новом мире, где не место слабым, беспомощным, робким. Таким, как сама Санса. Через полчаса дело было сделано. Она дотащила тело сестры Габриэлы до ее вечного пристанища, с минуту посмотрела на безмятежно (глаза она все же ей закрыла, положив на веки по монетке) спящую женщину. Только эти ненужные никому евро портили вид. Санса кое-как наклонила лист, и монахиня, как по водяной горке, съехала в неглубокую яму. Обмякшее тело зацепилось волосами за простыню, брошенную в могилу, чтобы прикрыть землю, и все свернулось в какой-то неприглядный ком. Санса отодвинула уже ненужные "санки" и зашла с другой стороны, - утягивая монахиню за плечи туда, где предполагалась ставить надгробный камень, головой - под олеандр. Кое-как ей удалось выпрямить и поправить тело.Теперь дело за малым - закопать. Санса положила на места съехавшие с век монетки, пригладила испачкавшиеся о сыплющуюся со стенок ямы землю волосы женщины и, с трудом разогнувшись, - спина болела адски - взялась за лопату. Через час она с удовлетворением взглянула на ровный холмик, образовавшийся над телом сестры Габриэлы. Теперь надпись. Так же, как со всеми остальными, надгробием служил простой кусок дерева, найденный в подсобке. Сестра Габриэла, последняя монахиня ордена Пресвятого Сердца в Венеции. В миру Лилита Мордейн, вдова Ренато, мать Луки, Джузеппе и Джоэля. Родилась в Калабрии в 1964, умерла в Венеции семнадцатого мая 2010 .