— Не хочу, чтобы вы их так называли.
— «Патриотами»? Но так они зовутся, сэр.
— Это ничего не значит. Употребление таких слов наводит на мысль, что они и впрямь патриоты. — Камински взял револьвер, переданный О'Брайеном. Затем О'Брайен передал ему шесть пуль. Камински положил их в ладонь, пытаясь припомнить, как открыть барабан. Он подвигал похожую на выключатель штучку и тряхнул револьвером.
Потом сделал, как ему сказали, но едва не потерял пули. Наконец он зарядил их одну за другой, но когда стал закрывать барабан, они начали выпадать. О'Брайен помог собрать их.
— Не переворачивайте револьвер, сэр. Дуло — эту штуковину на конце ствола — надо направлять вниз.
Камински ничего не сказал, но послушался совета. Когда он в этот раз закрыл барабан, пули не выпали. Камински решил не класть револьвер в кобуру, а оставить его в руке.
У края дороги офицер «Ударных отрядов», капитан Карлсберг, что-то говорил своим подчиненным.
— Давайте подойдем, посмотрим, что они собираются делать, — сказал Камински О'Брайену.
— Да, сэр. Только уберите палец со спускового крючка. Земля очень неровная, и если вы поскользнетесь и случайно нажмете на него, произойдет выстрел.
Что, О'Брайен его совсем за идиота держит? Но Камински решил не спорить и снял палец со спускового крючка. «Пусть этот чертов придурок порадуется», — подумал он.
Земля на поляне была сырой и неровной, и Камински старался идти осторожно.
Когда он с О'Брайеном подошли к капитану Карлсбергу, офицер перевел взгляд на руку Камински:
— Думаю, вы так растрясете оружие, а «смит-и-вессон» — вещица нежная. Понимаете, что я имею в виду?
Посмотрев на револьвер, Камински переложил его в кобуру. «Плохо влазит, черт побери», — подумал он и спросил:
— Как скоро оба вражеских подразделения должны соединиться, капитан?
— Примерно через четверть часа. Наши информаторы в столице накрыли еще один их замысел. Пэрриш и его подонки выехали из города, и, насколько нам известно, Даймонд и его банда тоже двинулись в путь. Я связывался с нашим наблюдательным пунктом на дороге. Только что видели, как они проехали.
— А Холден и эта бабенка Шеперд с ними? Чертова предательница!
— Не знаем, мистер Камински. Может, нам очень повезет. Правда, скорей всего, повезет не очень, но мы захватим кого-нибудь живьем, заставим разговориться и, возможно, узнаем, где их главные базы.
— Вы выглядите серьезным человеком, капитан. Не могу отделаться от чувства, что мы раньше с вами где-то встречались. Судя по вашей безукоризненной речи, вы несомненно из столицы.
— О'Брайен, конечно, узнал бы меня, — Карлсберг усмехнулся, — но вас я вовсе не видел.
— Харрелстон? — стоявший рядом с Камински О'Брайен сделал резкий шаг вперед. — Сэм Харрелстон?
— Господи, — засмеялся капитан, — у тебя хорошая память. Это было пять лет назад.
— Вы тогда служили рядовым в армии, и там была эта женщина…
— Эта сучка, — ухмыльнулся Карлсберг. — Очень жаль, что ваши ребята утащили ее прежде, чем я успел вышибить ее блядские мозги.
Когда Карлсберг отвернулся, Камински посмотрел на О'Брайена и увидел, что лицо его побелело, а жилка на правом виске дрожала.
— Ты знаешь, Пэтси, мы и без тебя нашли бы это место. Тебе не надо было рисковать, появляясь в городе и отправляясь с нами. Ты же понимаешь, что это не воскресная прогулка в парке.
— У меня там племянница, Лем, и я хотела ненадолго ее увидеть. Ферму, куда мы едем, не так легко обнаружить. Так что не беспокойся. А я, если временами не буду выбираться из лагеря, вообще могу чокнуться.
— Понимаю о чем ты говоришь.
— Думаю, что если мы будем сражаться спокойно и расчетливо, Лем, то когда подрастут наши внуки, настанет мир. Я говорю с оптимизмом, Лем: ведь я считаю, что мы все-таки победим.
Пэрриш громко рассмеялся.
— После того, как мы победим, — продолжала она, — потребуются годы, чтобы выкорчевать всех правительственных чиновников, поддерживавших ФОСА. А эти президентские «Ударные отряды» — просто сброд уголовников, отменно вооруженных уголовников. И они не сдадут оружие, не отправятся в тюрьму, откуда их выпустили, а будут грабить на большой дороге еще лет двадцать.
— А не задумывалась ли ты над тем, что мы, возможно, сражаемся против хода истории? — он произнес мысль, беспокоившую его Бог знает сколько времени.
— Что ты имеешь в виду? — голос Пэтси вздрогнул.
— Что мы просто анахронизмы, живые ископаемые. Словно динозавры в опере. Что мы не понимаем пути развития человечества и сражаемся с неизбежностью.
— Ты думаешь, что все должны тронуться мозгами?
— Нет, но я имею в виду, что мы обманываем себя, говоря; что боремся за восстановление свободы. Может, это логично, что люди в наши дни не хотят беспокоиться насчет собственной свободы, что им удобно, когда жизненно важные решения принимают не они, а за них? Разве свобода не приносит слишком много беспокойства?
— Если б я так думала… если б я задумалась над этим и согласилась с такой мыслью, то, наверно, вскрыла бы себе вены.
Пэрриш пожал плечами.
Мира оказалась симпатичной женщиной. Пока Кларк, Том и Рэнди спали в грузовом отсеке самолета, так же, как и во время перелета из столицы в Колорадо, Роуз вновь уселась в пилотскую кабину.
— Так как с Дэвидом и остальными? Вы ведь знаете, я не могу много говорить по радио?
— Вы об этом огромном форте? Он как из «Звездных войн». Мощные укрепления, электронная сигнализация и тому подобное. Там все похищенные офицеры. И Дэвид, Лютер и этот парень Мэтью Смит — знаете, женатый на симпатичной индианочке Лилли — считают, что есть лишь одна возможность проникнуть туда — украсть поезд и прорваться. Во мне все переворачивается, когда об этом подумаю.
Роуз посмотрела вниз. Небо было ясным, редкие облака плыли высоко над ними, и горный ландшафт просматривался четко. Гранитные кряжи и серо-белый снег между ними. Сине-черные ленты речек, змеящихся между горами. Порой глубокая гладкая долина, порой гора, так резко поднимавшаяся ввысь, что, казалось, ее пик проткнет самолет. Они садились прямо на землю, а это требовало от летчика предельного внимания. Однако Мира, слава Богу, казалась хорошим пилотом, словно специально приспособленным для таких перелетов, где в отличие от обычных коммерческих рейсов обязательно сталкиваешься со всякими сюрпризами природы. Роуз пыталась не думать о своем животе и втайне завидовала тому, что Кларк и еще двое могут спать…
Джеффри Керни вынул все тринадцать патронов из обоймы «смит-и-вессона», а затем вернул ее в прежнее положение. Пистолет с ударно-пусковым механизмом двойного действия был заряжен вхолостую.
Джеффри стоял перед зеркалом в спортивном костюме и репетировал.
Но не собственную речь.
Выхватывая пистолет из-за пояса, он оборачивался и нажимал на спуск, затем переводил оружие на сорок пять градусов направо и вновь нажимал спуск. Потом — на девяносто градусов налево. При этом Керни не поднимал пистолет, чтобы воспользоваться прицелом.
Он вновь положил пистолет за пояс, застыл на миг и опять повторил упражнение, стараясь добиться максимальной легкости.
Если надеешься выжить, надо делать все очень быстро. Не зная, где именно будут сидеть Борзой и Монтенегро, Керни не мог точно определить сектор обстрела.
Он попробовал еще, на этот раз целя резко налево, затем приседал, направляя пистолет как можно правее.