Ветер значительно усилился. Моё лицо начало подмерзать, а костер и вовсе потух. Во что ветер творит! Сильнее подуешь, все окончательно сдуешь. Вот и сдул он мой единственный свет на этом холме, благодаря чему я оказался в кромешной тьме, наедине с самим собой и своими мыслями. Может к счастью а может нет, но в кармане у меня была зажигалка. Человек я не курящий, пробовавший, но зависимый. А зажигалка в Зоне нужный инструмент! Вот сейчас, как выручит она меня! Немного потряс ее, а в ответ слабое бульканье. Значит мало осталось - то есть уже не к чему держать ее при себе. Я встал с холодной травы, одной рукой, как мог отряхнулся и зашагал вниз, с холма, прямиком к дороге, а по ней уже, куда ноги понесут, да и глаза поведут меня. - Пора - тихо сказал я, и зашелестел по траве и листве под ногами, спиной к костру бросив горящию зажигалку. «Пхух» - вновь разгорелось потухшее пламя, пусть оно несет в себе память. Память о тех, кого я не забуду никогда... Это пламя, будет гореть и в моем сердце, пока оно будет биться, но когда остановиться, тогда и пламя должно будет затухнуть. Но оно продолжит гореть, озаряя все вокруг...
Глава 1. Один среди монстров.
Прошло не более часа. За такой промежуток времени беспрерывной ходьбы я сумел сильно устать, что казалось в один момент свалюсь с ног, лицом уткнусь в радиоактивную землю и засну сном младенца, что будет так сладко, так приятно - подамся в приятную дрему, коих никто из людей, и даже Зона не видывали; только уснуть где не попадя, равносильно смерти - не то псы разгрызут, не то бандюки грабанут и спящего добьют, а мож и что-то похлеще чем это случиться со мной. Неторопливым шагами, я пробирался в ту неведомую мне даль, проходя средь огромных, фонящих гор, с тут и там, из земли торчащими железными цилиндра-образными бандурами, и разбросанными вокруг них всяческими другими отходами, которые люди за много лет успели поскидывать, да и таких гор было не две или три, а в разы или сотни больше, которые в свою очередь нескончаемым потоком находились на моем пути, то и делая, что подкашивали мне ноги - к счастью даже в таком состоянии я смог держаться на своих двоих, и продолжал дальше топать по обстрекавшемуся асфальту. Место, по правде неприятное. Да что может привлечь, если через следующие пару куч мусора на тебя выскочит паренек, одетый в черную, с белыми вертикальными полосами кожаную курточку с капюшоном сразу задернутым по глаза, что частично скрывало его лицо; тот кто потычет в тебя либо со своего кухонного ножика, или своим полу-сломанным стволом, вымогая у тебя все что есть: артефакты, добытые честным путем, оружие, и деньги. Один то может и не помеха бывалому, но а если их трое, шестеро, десятеро - тут хочешь не хочешь, но за жизнь голым вернешься домой. Такие мне не попадались, просто хожу здесь мало. А если б и встали на пути то, нечего им дам, ни артефакты, ни денег, ни своего ствола - скорее им глотки порву и заберу их вещи. Что поделать? Такой я человек. С виду добрый, хотя и так злых не обижу, но если кто-то нарушает по моему добро, его ждет не божественная кара, а мое наказание - пусть мне поверят, оно страшнее и больнее. Уже окончательно стемнело. Почти ничего не видно, лишь достигающий земли лунный свет, еле как выполнил свою вечернею работу по освещению окружностей. Примерно в такое время включается уличные фонари, но... Какие фонари в Зоне? Ладно, пусть даже и будут, но о каком постоянном электричестве можно говорить там, где через пару дней место, которое ты вдоль и в поперек исходил ногами может кардинально измениться - на том месте, где раньше стоял дом, а теперь глубокая яма, с аномалией на самом дне. Да, такой роскошью, как свет, обладали не все, для всех местных обитателей, единственный свет исходит от костров, расположенных почти на всех «сталкерских остановках» Пока я обо все этом думал, то успел добраться до одной из них. Плита, на плите, лестницей двигались вверх, создавая из себя высокую вышку, с несколькими этажами для просмотра. В низовьях сей конструкции находились оставшиеся стены былой многоэтажки, образуя из себя прямоугольный угол, и на остатках второго и третьего этажа так же были стены, только с окнами, без стекл, или хотя бы с тем что у них осталось. На том же первом, были навалено много, от крупных и длинных, до мелких и коротких каменных плит, а в некоторых проемах образовавшихся из развалившегося пола высших этажей, появились треугольной формы конструкции, напоминавшие палатки, но не привычные нам брезентовые, а такие бетонные, в них как раз и размещались, можно сказать, естественно созданные комнаты. Там ни а каком линолеуме или паркете и мечтать нельзя, только земля родимая. Крыша есть и на том спасибо! Пригибаясь, я пытался добраться до своего «лежака», огибая одну каменную плиту с трещинами и плесенью, все мешавшие мне заполучить получаемую потом и кровью приятный сон, какой могла позволить всем Зона, а в конце чуть не вприсядку пробрался в широкую «щельевую дверь», и в том же положение остался у своеобразного входа. Сбросив со своих плеч, все время висевший на спине походный рюкзак, со всяким нужным сталкеру барахлом, я повалился на землю и обратил свой полусонный взгляд в небо, прямо через широкую дырень в одной из руинно-сплюсованных плит надо мной. Все таки, кто бы что не говорил, а Чернобылевское небо все же прекрасно, даже и ночное; вид и дневной и этот завораживает каждый раз, как в первый; звезды добавляют еще немного шарма этому зрелищу, все сильнее усыпляя меня; даже руку поднять уже сил не хватать стало, будто их отродясь и не было. Глаза слипаться, перед ними появляется белоснежная пелена, закрывающая столь великолепный вид, и сознание стремительно покидает мое тело до следующего дня, пока не прокричат первые петухи, а в случае с Зоной, то - слепые псы завоют на лучезарное солнце, из-за своих пустых животов.