Несколько минут я так и простоял у этой стены, глядя в глубокую чащу леса, будто высматривая там приближающегося кого-то, но ни тени, ни шороха с той стороны так и не слышалось - глухомань. Красивые кроны деревьев и отсюда были видны- с этим величием даже Зона сравниться не могла, уж далеко ей до этого леска. За такие слова она и покарать может нас обоих; не будет тогда больше этого фонящего леска и галдящего меня - вместе сгинем... Краем глаза я глянул на свои, ручной работы часы, на руке - наступило чуть больше десяти. Время всегда дорого, а тут на рассмотр деревьев его трачу. Вот болван. Мысленно стукнув себя по своей дурной голове, я открепился от стены и направился назад, к дороге, а там уж туда, куда и хотел идти по ранее спланированной маршруту. Солнце было высоко, и ближайшие время точно не зайдет. Образовавшаяся от меня длиннющая тень, словно была моим проводникам по этим опасным местностям, да и с ней не так страшно идти - для психа собеседник неплохой, а для меня просто и признак спокойствия и глаз за другими - по тени легко понять плетётся ли кто рядом. Солнце сильно напекало мне голову, но у моих шмоток не было капюшона, хотя когда я об этом подумывал, да забыл. Своей рукой в черной, с прорезями для пальцев перчаткой пытался скрыть лицо, но чернота притягивает только яркие и жгучие солнечные лучи, усугубляя мое положение. Непруха, так полная задница будет. - Ой... Прости - стукнувшись своим плечом об мое, промолвил какой-то парень, в коричневом плаще, с желтыми, словно золото волосами, и зашагал в обратную мне сторону по дороге. Своими черными туфлями он «цок-цок» и потопал по дырявому асфальту от меня, не оборачиваясь, не оглядываясь, а наклонив свою шею вниз, как прятающий свою голову страус. Каких только чудаков в Зоне не повстречаешь. Его одежонка даже от фона «Медузы» не спасет. Хех.. Парень... Я отвернулся и устремил свой взгляд вперед, на нескончаемую дорогу, но к счастью мой путь подходил к концу - передо мной вырисовались пару скрещенных фургонов, с рядом разбросанными железными ящиками трех цветов, как на светофоре: зеленые, красные и желтые; рядом у разведенного костра, на котором благополучно готовился армейский супец, уселось трое славных пареньков, в форме тускло-красного, и ярко-черного цветов - кто-то доедал остатки со дна банки тушенки, второй травил байки и анекдоты, а третий устало смотрел на первого, и слушал повседневные бредни второго; еще трое стояло у железных руками разводимых ворот - один на лысую голову, другие в чёрных масках, которые чаще увидишь у воров в ментовских сериалах; последний всегда ходит вокруг всей этой повседневности - патруль дело не легкое, сам знаю, когда-то в дозоре стоял. Я уже приблизился к каменной ограде этого блокпоста. Второй, без противогаза, разок стрельнул меня глаза, что-то скрежетнул зубами, и отвернулся обратно перед собой и продолжил следить за всем. Я протопал дальше, приближаясь к вратам, как один у костра, помаханал мне рукой, даже не вставая со своего положения лёжа. В ответ ему прилетел тот же жест, если бы не маска, то увидел улыбку на его лице. Остальные не подтянули его инициативы, и лишь своими «стандартными» глазами посмотрели на меня снизу вверх - и все, более не интересен. - Здарова Михалыч! - выкрикнул я, и так началось мое общение с человеком, спустя длительное молчание, не считая лёгкого перешептывания с самим собой, наедине, в своей голове - Че? Новичков уму, разуму учите - А Михалыч? В учителя заделался? Он удивленно глянул на меня, а затем как обычно задорно улыбнувшись ответил мне: - А то! Эти сопляки тогда и пяти минут в Зоне не протянут! - живо, весело, как мало кто может говорить в таком месте, в котором смерть друга - обыденность, выкрикивал Михалыч. Эту черту я в нем больше всего уважаю, хотя нет, лишь за это и уважаю - А сам какими дорогами к нам пожаловал? Или решил преподать им урок? - Преподал уже! - вяло, с ноткой грусти говорил я - Показал как валить псов, а они... - Носом воротят... - тихо выдохнул он, но азарт в его голосе и на секунду не увядал, а только лишь еще сильнее, в бушующем его пламени страстей разгорелся до необъятных размеров - Спасибо тебе! За столько лет я тебе минимум пять ящиков торчу, а за Долину, то вообще не описать просто. - Ничего не надо! Ты сам меня выручал, когда я концы с концами свести не мог! - отнекивался как мог, но убеждения не хватило - инициатива была, явно, на его стороне. - Не смеши мои пороховницы! Все мои выручания тебя и ящика не стоят! - похлопал одной рукой меня по плечу, а второй придерживал лямки, держащие его «Калашников» на спине - Так что, как разживусь, приглашу тебя к столу! Отнекивания не принимаются! А то знаю я тебя... Оболтус еще похлеще чем мои пацаны. Михалыч разросся в ещё более широкой улыбке, и только сейчас я заметил торчащую и его рта, сигарету. И как раньше это не увидел. Хотя увидеть белую, и без всяких цветных полос сигарету, среди его таких же чистых, белых зубов его, просто невозможно. Вот чистил зубы, так чистил. Ребята сзади него только лишь потирали лбы - чуть более опытные салаги не когда не видели столь крепкой дружбы среди сталкеров, но... Она хоть и крепкая, но не настолько как наша с Дромом и Мозгом. У меня мало кого осталось на чьи плечи можно спокойно лечь и забыться. К счастью такие плечи сейчас и придерживали меня, и не давали, в который раз, просто взять, ни с того не сего, и пасть духом. - Слухай? А где смышлёный и недовольный? - задал он вопрос, и сменившись в лице, таская языком из стороны в сторону сигарету, оглядывал все, что находилось за моей спиной - Разделись шоль? Я нервно сглотнул собственные слюни, и припустив глаза тихо вымолвил, что он еле сам как услышал: - Нету их... - тут я схватил его за куртку, и крепко сжимая ее в кулаке, аж из-за чего его ребятки пушки стали в руках придерживать, но он плавным движением руки вверх, запретил им хоть двинуться - Те же подонки... Что Шнепса в койку положили... Тут я головой бросился на его плечо, но слезу не пустил. Михалыч молчал, но даже закурить не пытался, до того его тело окоченело от услышанного. Они и его друзья были, и мои, и Шнепса, и... - Тихо браток... Они ответят... От меня, еще никто живым не уходил, если того сам не желал. Я посмотрел на его лицо. С него катилась грубая мужская слеза, которую он все пытался не пускать, но чувства печали было сильнее его. Своим видом он пытался показать, что это вовсе не слеза, а пот... просто пот родился прямиком с его зеленно-травянных глаз. Все таки Михалыч - чувствительный сильно. Уж не в первой для него залить лицо водой. В Зоне часто хочется плакать, даже без поводу, но мало кто может не сдержаться - Зона и этих чистых чувств лишает, оставляя только гнев, ярость к ближнему, и первобытные инстинкты - исключая один... - Подтяни сопли Михалыч! - подняв голову, я посмотрел на него, но слёзы литься ручами так и не прекращались - слова улетели в пустоту. Михалыч... Ты просто мужик настоящий... от народа. - Я не плачу! Не думай ничего такого! - скрыв одной рукой глаза, выкрикнул он, но уверенности в его словах не хватало - Так... И все же зачем путь к заводу держишь? - А догадайся! Какая нелегкая туда может на своих крыльях нести меня с чистыми злыми помыслами? Почесал репу он, и вымолвил, что понял: - К Шнепсу чтоль? - подняв глаза к небо, слова вылетели из его рта - Вы как будто чувствуете что одному херево, и лезете в далекую задницу на помощь! Да б любых других уж сталкеров в живых не было, если повторили вашу дружбу, а вам хоть бы хны - живете и не умира