Мартынов был жив, но изрублен так, что медблок скафандра справлялся с трудом. Чужой клинок пробил насквозь грудную клетку, и лишь накачка лекарствами удерживала капитана на этом свете.
– В регенерационную камеру! Быстро!
– Подожди… – Это было невероятно, но старый казак пришел в себя. – Сдаю командование.
– Командование принял!
Кивок в ответ, и глаза Мартынова устало закрылись. Видно, как истый служака капитан из последних сил пытался соблюсти порядок.
Боевая рубка оказалась целой. Буканьеры были остановлены на ближних подступах к ней. Но Найденов машинально отметил пустующие места и невольно вздохнул. После чего сразу отмел любые переживания.
Сражение не утихало. В некоторых местах верх брали союзники, в иных им, наоборот, приходилось трудновато. Это если говорить мягко, чтобы не снижать боевого духа. Однако буканьерам, кажется, в целом приходилось хуже. Их засады были обнаружены вовремя, не смогли сработать в полную силу, удары парированы, и уже порядка половины кораблей или вышли из боя, или превратились в свет и пыль. Но потери союзников тоже были немалыми.
– Дандевиль! Все, что может быть починено в течение четверти часа, – починить. Основной упор – на орудия. Что требует времени, оставить как есть. Группа. Доложить о состоянии и потерях.
Доклада было только два. «Могутнов» дрейфовал в пространстве, не подавая признаков жизни, и при взгляде на разбитый струг становилось ясно, что живых там быть уже не может. Зато по-прежнему невредимым был «Ханжин», и лишь абордажная команда на нем была уполовинена боем. Вокруг было сравнительно тихо, основные схватки кипели по сторонам, и Найденов решил попытаться взять крохотную паузу на мелкий ремонт. Это не помешало ему обратиться к атаману за распоряжениями. Акулинину виднее, и вполне вероятно, придется вступить в бой прямо сейчас.
– Хорошо. Десять минут на ремонт. Пока считайте себя в резерве, – распорядился атаман и сразу переключился на кого-то другого.
– Дандевиль, слышал? Что успеешь сделать?
– Пару орудий главного, – отозвался механик. – Уже занимаюсь. Там станины смещены, но все будет в срок. – И добавил: – Если понимаете мой французский.
– Принято. – Механику Георгий доверял полностью.
Он тоже был занят все отведенные им минуты относительного покоя. Уточнял потери, перераспределял людей по постам, даже задействовал Грекова, который когда-то был канониром и еще не забыл былую специальность. Худо-бедно, однако к указанному времени «Неустрашимый» был готов к бою. Никаких распоряжений не поступило. Флагманский «Кролик» вел групповой бой против пиратского «Бруклина». Огневая фаза его закончилась, и теперь там кипел абордаж.
Впрочем, как практически везде в довольно большом объеме пространства. Участки относительного покоя были редки. Главным образом там, где противоборство уже закончилось взаимным уничтожением или где какой-то корабль или группа временно остались без противника и спешно занимались ликвидацией повреждений. Общее управление у обеих сторон в какой-то степени было нарушено, планы взаимно сорваны, оставалось импровизировать да не терять волю к победе.
Найденов шестым чувством ощутил: что-то стало меняться, и отнюдь не в их пользу. Меток кораблей было множество, однако поиск причины занял мгновения. Во многом потому, что подсознательно подъесаул знал, что искать. И – несколько побаивался положительного результата поиска.
Опасения сбылись. Со стороны двойной звезды к общей свалке подходили три корабля, силуэтом напоминающие вытянутые вперед мечи. Меченосцы слаженно обрушились на оказавшийся по пути республиканский эсминец, за полминуты превратили его в огненный шар и перенесли огонь на находящийся вблизи крейсер. Тут орешек оказался покрепче за счет разницы в классах, но, судя по всему, судьба крейсера была незавидной.
– Всем, кто слышит! – Найденов включил циркулярную связь. Ему было не по чину, но выбора не имелось. – Говорит «Неустрашимый». В квадрате… чужие. Повторяю – чужие. Три корабля. Агрессивные, уже вступили в бой. На связь с чужаками не выходить. Опасно. Повторяю: крайне опасно. У них дар тотального и абсолютного внушения.
О том, что опасность теперь одна для всего человечества, дополнять он не стал. Кто ходит в космос, не дети, что к чему – поймут сами. Даже не умом, спинным мозгом. До сих пор столкновение двух цивилизаций являлось больше гипотетической проблемой, но никогда не исключалось полностью. Во всяком случае, в среде военной. И в политической тоже.