– Мы остаемся в машине? – спросил Кит.
– Наверное. Да. Думаю, кто-нибудь появится… Или нас заметят снизу, если я зажгу фары… Я не знаю.
Кит расстегнул ремень безопасности, вытащил рекламный проспект, пролистал несколько страниц и молча вышел из машины, хлопнув дверью.
Ему хватило пары минут, чтобы сориентироваться. Рекламный проспект обещал посещение знаменитого Лесного домика, где гостям предлагалась мясо кабана в брусничном варенье и отменный грог. Судя по проспекту, этот Лесной домик должен был торчать где-то совсем рядом.
Кит еще раз посмотрел на фото домика, поднял глаза. Вон вдалеке та же сосна, что на фото – она единственная так высока, что вздымается над своими товарками, и она такая же лысая, с маленькой метелочкой ветвей на верхушке.
– Кит! – тревожно позвала миссис Хогарт, минут через десять сообразив, что сына нет возле машины.
– Мы переночуем здесь, дорогая, – сказал мистер Хогарт. – Сейчас я найду Кита, и мы все обнимемся, и ляжем на заднее сиденье, сберегая тепло.
Он вышел, забыв в машине перчатки.
Когда Кит вернулся с подмогой из Лесного домика (чуть правее дороги он обнаружил отличную укатанную снегоходами тропу), в машине сидела только безутешно рыдающая миссис Хогарт.
Ее укутали в плед, напоили грогом и подарили скидочный талон на обед в Лесном домике.
Мистера Хогарта искали почти до утра и нашли в конце концов – обмороженного и на грани самоубийства – он намеревался спрыгнуть с какого-то обрыва.
Кит тогда увидел, какой отец маленький и жалкий – вывалянный в снегу, он потерял шапку, лысина блестела, волоски над ней встали дыбом. Мистер Хогарт скулил и падал, и только очухавшись в тепле Лесного домика, с намазанными гелем руками, вновь приобрел свою величавость и принялся честить правительство, своих спасителей, дорогу, снег и зимний лагерь. Он намеревался подать в суд и требовал возмещения. Миссис Хогарт сидела молча, потягивая травяной чай. Она снова погрузилась в привычное оцепенение.
В номере пансионата Кит заперся в ванной, разделся и долго всматривался в зеркало, которое отображало его только до пояса.
Кит ворошил пальцами густые волосы, чуть завивавшиеся на кончиках, ища грозные признаки облысения, внимательно оценил свои плечи и торс – широкие, закаленные тренировками, и упокоился только тогда, когда понял, что ничего общего с мистером Хогартом во внешности не имеет.
Укладываясь спать, он мысленно поблагодарил своего деда, отца Оливии, бравого вояку, который почти до самой смерти выглядел так, словно сошел с конвейера на фабрике солдатиков в темно-красных беретах.
И все же прежнее восхищение отцом давало о себе знать. Мистер Хогарт не просто так отвел десятилетнего сына в команду футболистов. Мистер Хогарт не просто так дарил Киту плакаты с Бреттом Фарвом. Мистер Хогарт не из простой прихоти учил Кита стрелять по жестяным банкам на окраине города.
Мистер Хогарт воплощал в Ките себя – того себя, которым он всегда хотел быть и которым пытался казаться.
Если бы в семью Хогартов заглянули социальные работники, они нашли бы массу поводов отправить мистера Хогарта на скамью подсудимых, а Кита – в интернат.
Если бы Кит посчитал методы воспитания мистера Хогарта несколько странными и вздумал бы на них пожаловаться, так бы оно и случилось.
Но Кит не считал эти методы необычными – он точно знал, чего добивается его отец, и давно согласился с тем, что методы эти правильные, хотя и чувствовал иногда, как под толстым слоем его собственного спокойствия копится страх, обида, неприязнь и злость.
Все эти чувства Кит отмечал машинально. Он не задумывался над ними и не пытался разобраться – просто повесил на каждое ярлычок с определением и на этом успокоился.
К тому же, у него были вспомогательные способы обороны.
В пятницу миссис Хогарт жарила котлеты. Кит еще в прихожей почуял знакомый запах. Он старательно припрятал распечатку своей роли под курткой, снял кроссовки и постарался проскользнуть через гостиную.
Мистер Хогарт сидел перед телевизором, обмакивая булочки в растопленное масло. На экране метались игроки «Нью-Йорк Джетс».
– Садись. – Мистер Хогарт хлопнул ладонью по дивану рядом с собой. – Давай-ка обсудим.
Это было любимое его препровождение. Кит садился рядом и объяснял тактику текущей игры. В игре «Нью-Йорк Джетс» было что обсудить, и Кит присел на край дивана, плотнее запахнув куртку.
Некоторое время Кит смотрел на экран. Ему было жарко, спина взмокла. Из кухни доносилось пение миссис Хогарт и звон посуды.
– Что скажешь?