Когда Пингель добрался до траншеи, ничего еще не определилось. Руденберг с пулеметом перекатился через бруствер. Первый взвод последовал за ним. В рукопашном бою они взяли укрытия первой оборонительной линии русских.
Пингель спешил. Повсюду — убитые и раненые. Траншеи были глубокими. На третьем повороте он отпрянул. У стены траншеи скрючился Карл Руденберг. Рядом находился его пулемет. У его ног лежал русский, руки, грудь и голова которого были разорваны в клочья. Весь правый бок Карла — открытая рана.
Пингель осторожно положил его на дно траншеи. Вдруг Карл показал головой на русского, и в первый раз в жизни Пингель услышал, как он легко и свободно, без тени заикания, произнес: «Он прыгнул с гранатой прямо на меня». В голосе Карла звучало восхищение мужеством русского.
«Выгляжу неважно?» — сказал он затем. Пингель разрезал форму Карла. Рыцарский Крест покатился на землю. Пингель закладывал в зияющую рану тампон за тампоном.
«Я схожу за носилками», — сказал он.
Но Карл покачал головой и схватил Пингеля за плечо. «Не уходи, Герман, — выдохнул он, — не уходи. Это не продлится долго».
Это не продлилось долго, но десять минут показались унтер-офицеру медицинских войск Герману Пингелю вечностью.
«Третий батальон не может взять вторую траншею на правом склоне, господин полковник. Первый батальон застрял на минах. Им еще пятьсот метровое до позиций противника на левом фланге лощины в Беличьем лесу. Некоторые роты потеряли почти всех своих офицеров и примерно половину рядового состава. Мотопехотная рота понесла чрезвычайно серьезные потери. Заградительный огонь русских просто неописуем». Делавший этот доклад полковой адъютант, тяжело дыша, упал к ногам командира в маленьком блиндаже. Его форма была порвана, он только что вернулся с передовой, и на всем пути его преследовали минометы и «бах-бух».
Полковник Асман, командир 478-го гренадерского полка, нервно теребил пальцами бороду. Офицеры его полка лежали в густом кустарнике у входа в Беличью лощину, защищенные от обзора с воздуха.
Новые орудия «Шмель» и «Шершень», установленные на бронированные шасси и впервые используемые здесь в широком масштабе, выстроились у лощины и метали свои тяжелые снаряды в советские опорные пункты. Три часа спустя, ближе к вечеру,
1-й батальон преодолел остававшиеся 500 метров и лежал теперь перед первой линией обороны советской 280-й стрелковой дивизии. Штурмовым отрядам удалось ворваться в советские траншеи. Но все попытки дальше вклиниться в глубокую оборонительную систему заканчивались ничем перед лицом неистового сопротивления русских.
В таком же положении находился и 479-й гренадерский полк. Вся 258-я пехотная дивизия, которая как правофланговая ударная группа 46-го танкового корпуса должна была первым ударом преодолеть советские заслоны по дороге Троена — Курск, замерла после кровопролитной атаки на отдаленные позиции русских.
В это время на левом крыле 46-го танкового корпуса генерала Зорна 7-я баварская и 31-я брунсвикская пехотные дивизии вместе с 20-й танковой дивизией Хессиана через поля ржи и густого клевера начали наступление на позиции двух советских стрелковых дивизий.
Баварцы последовательно продвигались, но скоро тоже были остановлены интенсивным огнем обороняющихся. Во ржи, где бойцы надеялись укрыться, с грохотом взвивались фонтаны огня — мины. Хлебные поля оказались полями смерти.
У 81-й пехотной дивизии генерала Хосбака, чей боевой знак был Брунсвикский лев, дела шли успешнее. Инженерно-саперный батальон из Хокстера, работавший на абсолютно открытом участке лишь в нескольких сотнях метров от советской передовой линии, расчищал в минном поле широкие проходы для построенных к атаке тяжелых «Тигров».
Из своих 88-мм орудий «Тигры» давали по русским позициям залп за залпом, чтобы подавить сопротивление врага. Но и в этих условиях задача саперов оставалась адской.
Русские обстреливали их из тяжелых минометов, установленных в глубоких траншеях, неуязвимых для низкотраекторных танковых орудий. Это был неравный поединок. И именно саперы платили по счетам. Командир 2-й роты и два командира взводов погибли в первые несколько минут. Но саперы продолжали готовить дорогу для «Тигров».
Работа требовала твердой руки и стальных нервов. Каждую противотанковую мину после расчистки нужно было сначала слегка приподнять, потому что многие из них дополнительно крепились небольшой проволочкой к колышку. Метр за метром команды ползли вперед — прощупывали землю, руками выкапывали мины, осторожно их поднимали, удаляли взрыватель и откладывали смертоносные капканы в сторону. На земле между саперами с грохотом рвались советские минометные снаряды. Над головами саперов оглушающе свистели 88-мм снаряды их собственных «Тигров».