Когда граф Риттберг, артиллерист из Вердена и известный акробат, увидел, что даже опытные офицеры теряют на переправах присутствие духа, становятся грубыми и расталкивают всех локтями, чтобы быстрее попасть на мост, он спросил с присущим ему сарказмом: «С каких это пор офицеры получили право отступать первыми?» После этого все пошло спокойнее.
Последние части добровольческой штурмовой бригады СС «Валлония» достигли плацдарма 1-й танковой дивизии в Лысянке несколькими путями. До утра 17 февраля арьергард валлонов оборонял деревню Новая Буда. Затем, в соответствии с приказом, он последовал за своей первой волной, обошел колонны прорыва и оказался в танковой ловушке севернее Почапинцы вместе с бойцами дивизии «Викинг». Валлонам удалось достичь оврага и, подбив два Т-34, укрыться в лесу южнее высоты 239. Там Леон Дегрель собрал всех своих отставших. Он оборонялся в лесу в нескольких километрах восточнее Лысянки до сумерек. Тихо, без единого выстрела, Дегрель вышел к передовым дозорам 1-й танковой дивизии 18 февраля. С ним было 3000 человек, включая многочисленных гражданских и последних 632 валлонов его бригады.
А майор Ганшов? Начальник снабжения 42-го корпуса, который отправился к реке Гнилой Тикич на сером, с предчувствием смерти? Он не вышел из окружения. Его мастифф переплыл реку с ординарцем хозяина. Незадолго до этого майор пытался разведать для группы безопасный путь, но потом у реки видели лишь одного коня, без всадника.
3-й танковый корпус, и в частности 1-ю танковую дивизию, обвиняют в том, что, когда для корсуньских дивизий наступил час «Ч», их части не смогли совершить последнего усилия и избавить прорывающиеся силы от голгофы высоты 239. Это обвинение полностью беспочвенно. 1 -я танковая дивизия удерживала плацдарм у Лысянки девять дней абсолютно недостаточными силами. Когда генералы Либ и Гилле 17 февраля достигли Лысянки, дорогу через Гнилой Тикич обеспечивали всего двенадцать боеспособных T-IV и T-V, несколько поврежденных танков, использовавшихся стационарно, восемьдесят гренадеров и три группы танковых инженеров. Люди под командованием генерал-майора Колля, полковника Зота и подполковника доктора Бёка изо всех сил противостояли яростным советским контратакам. Благодаря их доблести выходящие части получили возможность отступить через Бужанку. Капитан, доктор Конингсхаузен, добился, чтобы серьезно раненных по воздуху вывезли в Умань из Лысянки и Бужанки.
1-я танковая дивизия обороняла свой плацдарм, пока утром 19 февраля туда не вышли последние части. Сделать больше было не в ее силах. К середине 1944 года ослабленные немецкие части никакой доблестью или самопожертвованием не могли загладить серьезные, даже фатальные ошибки, допущенные за последние несколько месяцев высшим командованием на полях сражений между Киевом и Кировоградом.
Вечером 16февраля, когда полк тяжелых танков Бёка и танковая ударная группа 1-й танковой дивизии истекали кровью у дороги Журжинцы — Почапинцы, генерал Брайт наступал на советские порядки двумя батальонами «Лейбштандарта». Целая дивизия, возможно, и смогла бы прорвать советскую оборону — если бы она была. А два батальона? Это невыполнимая задача, даже для первоклассных батальонов.
Понеся тяжелейшие потери, батальоны застряли на ледяных склонах высот 239 и 222. И это не удивительно. Конев сконцентрировал в районе прорыва две танковые армии. Кроме них, он располагал дюжиной дивизий двух стрелковых армий, а также отдельными кавалерийскими соединениями.
Два батальона противостояли двум армиям.
Разумеется, русские тоже были измотаны и давно утеряли свою прежнюю энергию. Это, возможно, объясняет, почему немцы прорвались через внутреннее кольцо окружения так быстро и почти без потерь. Однако советские рубежи на гряде холмов между Журжинцы и Почапинцы, господствовавших над обледенелыми склонами, представляли собой идеальную оборонительную позицию.
Если прорыв группы Штеммермана тем не менее обеспечил спасение 60 процентов сил, то это потрясающее достижение. Из окружения вышло примерно 35 000 человек. Их доставили в район сосредоточения восточнее Умани. Это не умаляет победы русских. Ее значение заключается в уничтожении боевой мощи шести с половиной немецких дивизий. Шесть с половиной дивизий потеряли все свое вооружение. Правда, брешь во фронте между немецкими 8-й армией и 1-й танковой армией была временно перекрыта контратакой двух танковых дивизий. Но как долго можно удерживать этот слабый фронт?