Хауссер наблюдал за наступлением с командного пункта мотопехотного полка «Германия».
«Все вдет по плану, господин генерал», — доложил командир полка Ганс Гармель.
Первым выступил 3-й батальон. Командир батальона Гюнтер Эберхард Визлисени доложил, что, несмотря на то что бои вдут с переменным успехом, его роты неуклонно продвигаются вперед. 10-я рота под командованием капитана СС Хельмута Шрайдера наконец добралась до первого противотанкового рва, окопалась там и не уступила ни пяди, несмотря на ожесточенные советские контратаки.
В пробитую ею брешь ринулся мотопехотный полк «Фюрер». Слева и справа от него сражались батальоны «Мертвой головы», «Штандарта Адольф Гитлер» и 167-й пехотной дивизии.
Русские оказывали ожесточенное сопротивление. Более того, на участке наступления «Штандарта» советский гвардейский стрелковый полк вообще не сдвинулся с места. Георг Карк, командир 9-й роты 2-го мотопехотного полка «Штандарта», в конце концов нашел решение. С горсткой бойцов он подрывными зарядами подавил пять бункеров противника. Затем его рота пробилась по лабиринту траншей на высоту и разорвала вражеские позиции. Дело сделано! Однако нет, совсем нет! Потому что сразу за холмом начиналась новая советская полоса обороны.
Скрежетали «Тигры». Громыхали противотанковые ружья. Гренадеры прыгали в окопы. Стрекотали пулеметы. Снаряды разносили крытые траншеи и блиндажи. Самые первые часы сражения показали, что дивизии Хауссера тоже столкнулись с хорошо подготовленной и очень эффективной обороной.
Как уничтожить укрепления быстро и действенно?
В это время справа от танкового корпуса СС, на юго-востоке от Белгорода, оперативная группа «Кемпф» двумя корпусами форсировала Дон и создала небольшие плацдармы. В наступление перешли три пехотные и три танковые дивизии—среди последних такие отборные соединения, как 7, 19 и 6-я танковые дивизии. Они должны были обеспечить прикрытие всей операции с восточного фланга и, кроме того, продвинуться вдоль Донца через Корочу, чтобы перехватить быстро приближающиеся силы противника, не дав им возможности вмешаться в операцию по прорыву обороны.
Плацдармы были сложными, а сопротивление противника исключительно упорным. Дивизии «Кемпф» практически не продвигались. Это создавало серьезную угрозу плану Манштейна.
В этот момент в секторе танкового корпуса СС произошла решительная перемена. Здесь разыграли козырную карту, которую русские при подготовке к наступлению явно не учли. Во всяком случае, генерал-лейтенант Чистяков по прошествии первых нескольких часов сражения был уверен, что дела пойдут совсем иначе.
Через три часа после начала немецкого наступления Чистяков все еще сидел в саду своего командного пункта, завтракая под яблоней. Он любил хорошо поесть. Когда генерал Катуков прибыл в штаб с членом своего Военного совета Попелем, чтобы быть немного ближе к центру событий, Чистяков радостно пригласил их к столу.
В своих воспоминаниях Попель свидетельствует с некоторым раздражением: «На столе была холодная говядина, яичница, графин с холодной, судя по запотевшему стеклу, водкой и, наконец, тонко нарезанный белый хлеб — командарм не изменил своему обыкновению».
Однако говядина и яичница остались нетронутыми. Поскольку неожиданно вокруг стали рваться снаряды. Над яблонями расползалось пристрелочное облако шрапнели. Артиллерия! Вбежал помощник начальника штаба и доложил, — как пишет Попель, — «торопливо и неуверенно», что прорвались крупные силы противника.
Катуков и Попель рванулись к машинам, чтобы поднять тревогу на командном пункте своей 1-й танковой армии. Самое время. Немецкие танки уже можно было видеть невооруженным глазом. Они приближались широкой прерывистой линией. Левое крыло колонны давило гусеницами невысокий густой орешник. Дьявол — откуда взялись эти немцы?! Как они прорвались через километровые оборонительные полосы?
Чистяков вбежал в дом и схватился за телефон. Ему и его начальнику штаба мало что удалось выяснить, а то, что они узнали, совсем не радовало. По передовой 6-й гвардейской армии наносились сильнейшие удары с воздуха. «Штуки» и бомбардировщики немцев утюжили советские инженерные сооружения. Но, что еще хуже, новый вид небольших осколочных бомб наносил огромный урон, особенно среди орудийных расчетов.