Генерал Батов, командующий советской 65-й армией, выбрал для своего танкового удара по Бобруйску то место, где генерал Йордан и его немецкая 9-я армия ожидали его меньше всего — через пятисот метровое считавшееся непроходимым болото. Великолепная операция. Под прикрытием дымовых завес армейские инженеры уложили через болото подготовленные гати, как это делается при наведении моста через реку.
«Гроза пять, пять, пять», — проскрипели рации командиров танков. Это был сигнал к атаке Донского танкового корпуса по дороге через болото 24 июня. Пехота тоже получила сигнал и пошла по коварному болоту, охраняемому лишь тонкой линией немецких пикетов 36-й моторизованной пехотной дивизии. Они перешли болото, как лыжники заснеженные просторы — на ноги они надели самодельные ивовые мокроступы.
Вот еще пример русской находчивости. Болото, дремучий лес и ночь были их излюбленными условиями, и они использовали их неподражаемо.
41-й танковый корпус был захвачен врасплох. Что предпринимать генералу Хоффмайстеру? Его танковый корпус был танковым лишь по названию — кроме 36-й мотопехотной дивизии в него входили две пехотные дивизии. Понятно, что следовало бросить в контратаку против внезапного танкового удара противника на шоссе Могилев —Бобруйск 20-ю танковую дивизию, которая стояла на исключительно удобной резервной позиции около Бобруйска. Однако генерал Йордан, несомненно, надеясь, что 41-й корпус сможет справиться с критической ситуацией самостоятельно, целый день колебался, прежде чем принять это логичное решение. Его промедление оказалось роковым. И такого рода провалы обычно опытных командиров тоже являлись типичными для этого гибельного сражения. А возможность была совершенно очевидной.
Восточнее бобруйского моста через Березину стоял усиленный 2-й батальон 21-го танкового полка гессенской 20-й танковой дивизии. Он был прекрасно расположен и мог отразить удары противника с юга и севера. Батальон имел прекрасное вооружение—около сотни боеспособных T-IV. Однако он не получил приказа. В конце концов, командир батальона, майор Пауль Шульце, действуя по собственной инициативе, тремя ротами пошел на танки советской 48-й армии севернее Бобруйска. Но он не мог помешать прорыву танкового корпуса советской 3-й армии еще севернее на стыке с 4-й армией. Шульце оставил роту с двадцатью Т-IV в качестве тактического резерва и с остальными танками снова ударил во фланг прорвавшемуся неприятелю.
Как только он выступил, из армии поступил противоположный приказ: идти южнее Бобруйска. Штаб 9-й армии наконец осознал, что главная угроза исходит от Донского танкового корпуса Батова, наступающего к шоссе. Несмотря на это, отзывать танки Шульце из атаки, чтобы перебросить их на юг, было грубейшим просчетом. В результате крупные силы немецких танковых войск не смогли эффективно противостоять ни на одном из угрожаемых участков.
Майор Шульце совершенно справедливо заметил: «Пока мы путешествовали с севера на юг, русские разнесли опорные пункты наших пехотных дивизий и пошли дальше. Таким образом, на всем моем пути к южной полосе 9-й армии я встречал только отступающие войска».
Тем не менее контратака группы танков началась успешно. Но в то время как танки еще ликвидировали русские прорывы во фронте, в их тылу уже горели деревни. Русские прорвались на северо-западе и угрожали танковой ударной группе Шульце с тыла.
Майор вывел танковую роту лейтенанта Бегемана из боя и направил ее обратно на север, чтобы держать открытыми перекрестки и мост восточнее Бобруйска.
Поразительно видеть, чего мог добиться единственный крупный танковый отряд под смелым и решительным командованием. Но к сожалению, в этом районе других таких не было. В самом деле, вся группа армий «Центр» располагала еще только двумя танковыми батальонами и несколькими частями штурмовых орудий. Более трети из них находились не там, где надо, — т.е. перед 2-й армией. Такими скромными силами, независимо от их вооружения и блистательного руководства, невозможно было остановить наступление четырнадцати русских армий и нескольких отдельных танковых корпусов.
Неуверенное командование генерала Йордана обеспечило группе армий ее первое решительное поражение. Оно стоило генералу его поста. Этот, несмотря ни на что, выдающийся военачальник стал первым козлом отпущения большого летнего сражения. Его сместили и заменили генералом фон Форманом, опытным и энергичным командиром, но он принял 9-ю армию не в лучший момент.
К утру 28 июня 1944 года донесения корпусов об обстановке не оставили сомнений по поводу масштабов катастрофы. Основная часть 9-й армии была окружена в Бобруйске на восточном берегу Березины, и советские передовые отряды продвигались через реку в западном направлении.