Однако Хрущев тоже одержал победу — победу над паникой в 31-м танковом корпусе. Генерал Попель, которого он с двумя политработниками поспешно направил в зону боевых действий корпуса Черниенкова, очень скоро натолкнулись на отступающую танковую бригаду подполковника Коновалова. Попель сумел остановить часть, развернул ее обратно и приказал снова наступать.
Командира корпуса Попель нашел на передовом командном пункте. Тот уже восстановил присутствие духа в нескольких полках.
Хотя корпус еще пребывал в некотором замешательстве и действительно отступал на многих участках, паника прекратилась. 29-я бригада противотанковых орудий прикрыла отступление и не позволила противнику создать временные оборонительные позиции. Худшее было предотвращено. Тем не менее дела были достаточно скверные: танковые соединения Хауссера активно преследовали отступающих русских.
Капитан Леке со своей 3-й ротой мотопехотного полка СС «Адольф Гитлер» бросился в участок прорыва фронта. Неожиданно он оказался перед хорошо отстроенным командным пунктом советской стрелковой бригады и захватил большую часть чрезвычайно удивленных офицеров — генерала, его штаб и штабную роту.
Дивизию «Мертвая голова», которая несколько дней была связана на правом крыле корпуса, отражая советские контратаки, освободили быстро переброшенные части 167-й пехотной дивизии.
Полки 167-й баварской пехотной дивизии под командованием генерал-лейтенанта Триренберга маршем прошли на восток прямо сквозь автоколонны с военными грузами и заняли оборонительные позиции вдоль железнодорожной линии Белгород — Курск. На важной высоте севернее Лучки 1 находились наблюдатели шести легких и тяжелых батарей 238-го артиллерийского полка, руководившие массированным огнем своих орудий по советским пехотным бригадам, которые беспрестанно атаковали; они пытались совершить прорыв на очень узком, чуть ли не в 300 метров, участке фронта.
Но 167-я пехотная дивизия держалась — в значительной степени благодаря своей артиллерии. Капитан Виде направлял сильный и результативный огонь роты 105-мм гаубиц на лошадиной тяге точно перед немецкими окопами и прямо в ряды наступающих русских. Наводчики работали как на учебном полигоне. Артиллерия действовала блистательно.
Благодаря этой защите генерал Хауссер смог двинуть свои моторизованные батальоны на север через Псел вдоль линии стыка между дивизиями «Штандарт» и «Рейх». Переправу в этом важном секторе под смертоносным огнем советской артиллерии и минометов с более высокого противоположного берега осуществил подполковник Карк Ульрих с 3-м батальоном 6-го мотопехотного полка дивизии СС «Мертвая голова». Когда продвижение, казалось, было остановлено мощным огнем, Ульрих лично повел своих людей в атаку и ночью 10 июля 1943 года штурмом взял деревню Красный Октябрь, создал за рекой небольшой плацдарм и оборонял его от исключительно интенсивных атак советской пехоты и бронетехники.
В результате дивизия «Мертвая голова» 11 июля получила за рекой плацдарм между Богородицким и Веселым. Случилось именно то, что согласно строгому приказу советского Верховного Главнокомандования не должно было произойти ни при каких обстоятельствах, — последняя естественная преграда перед Курском пала.
«Лейбштандарт» и «Рейх» одновременно двинулись вперед между железной дорогой и рекой Псел в направлении на Прохоровку.
Генерал Катуков, командующий усиленной танковой армией, оказался в чрезвычайно сложном положении. После поражения советской 6-й гвардейской армии он должен был нанести контрудар всеми имеющимися силами, но в то же время от него ждали, что он остановит продвижение немцев к Обояни. А теперь, в довершение ко всему, его самого теснят.
Ему ничего не оставалось, как вводить в бой свои стратегические резервы, которые предназначались для планировавшегося контрудара 1-й танковой армии. Одно соединение за другим, по мере их прибытия.
Результат был трагичный. 11 июля не только 6-я гвардейская армия была разбита, но и 1-я танковая армия понесла тяжелые потери, и от быстро переброшенной 5-й гвардейской армии остались лишь разрозненные соединения.
В штабе армии генерал-лейтенант Никита Хрущев сидел напротив Катукова, как милиционер, и приказывал: «Не отступать, не отступать, не отступать!»