Такое страшное зрелище было частью психологической войны Советов против вызывающего у них опасения сотрудничества с немецким Вермахтом разных нерусских антисоветски настроенных национальностей. Значительную часть своих усилий в немецком тылу советская разведка тратила на выслеживание и наказание коллаборационистов. И работала исключительно продуктивно. Офицеры и комиссары секретного фронта призывали на регулярную службу подходящих людей из жителей оккупированных немцами районов. Московские эмиссары этой опасной борьбы были настоящими смельчаками.
Лейтенант Алекс Бучнер из 13-го полка горных стрелков описывает, как однажды его полицейские карачаевцы, находясь в дозоре в отрогах Кавказа, поймали высокого советского офицера.
При допросе он отказался раскрыть, каким образом проник за линию фронта. Просто закатил глаза и не произносил ни слова.
Когда карачаевец снял с него форму для более тщательного досмотра, а Бучнер поднял его красивую фуражку, чтобы срезать на память большую советскую звезду, пленный начал выказывать явные признаки беспокойства.
Несколько движений ножом по верху фуражки прояснили все: из-под подкладки посыпались отпечатанные на тонкой бумаге карты, приказы, подтверждение полномочий от Москвы и личные документы. Дозор поймал человека, который должен был создать в районе Кубани подпольную организацию.
Однако партизанские отряды в лесах около Северской вступали и в беспощадные открытые бои. Там была уничтожена 8-я рота 125-го артиллерийского полка, а 7-я избежала подобной участи только благодаря бдительности пехотного взвода, обеспечившего им прикрытие.
Допрос взятого в плен сержанта укрепил 125-ю пехотную дивизию во мнении, что русские бросят все силы на блокирование пути отступления немцев. «Наши командиры, —сказал сержант, — во всех частях зачитывали приказ из штаба. В нем говорится, что перерезать дорогу, по которой отступают немцы, надо любой ценой».
Не удивительно. Награда в случае успеха — целый 44-й егерский корпус.
Самые ожесточенные бои на правом крыле шли за решающую высоту 249,6. Там стоял 3-й батальон (421-го стрелкового полка) капитана Винзена. Небритый и осунувшийся от бессонницы, капитан сидел в сложенном из камней доме. Снаружи трещали пулеметы.
На командный пункт вбежал связной: «Они снова идут, господин офицер!»
Они подходили. Как вчера и позавчера. Лишь на одном из четырех была форма, и лишь один из трех, в лучшем случае, имел винтовку. Тяжелого оружия не было вовсе. Они кричали «Ура!» и поднимались в атаку. Впереди молодые офицеры, некоторые прямо с учебной скамьи. За ними мальчики тринадцати-четырнадцати лет, старики, инвалиды.
Собирали всех. Немецкие пулеметы скосили первую волну. Идущие за ними поднимали ружья раненых и убитых и продолжали атаку. Судя по лицам, здесь были все кавказские национальности.
Скоро горы убитых и раненых лежали уже в сорока метрах от позиций 3-го батальона. Определить, к какой части принадлежали убитые, не представлялось возможным, поскольку при них не было никаких документов.
Теперь мы знаем, что это были бойцы поспешно набранных отрядов специального назначения советской 56-й армии, приданных недавно сформированной советской 9-й горной дивизии.
Этот ад продолжался четыре дня. Они шли снова и снова, использовали горы своих собственных мертвых в качестве прикрытия. За этими страшными брустверами они перегруппировывались и с леденящим кровь криком «Ура!» снова бросались в атаку.
«Гранатометчики, вперед!» — взывали немецкие взводные командиры, когда наступала пауза. Только ручными гранатами можно было достать неприятеля за горами трупов.
Но какой прок? Будто песчаные барханы, горы мертвых все приближались и приближались. Сорок метров превратились в двадцать. Потом в десять. «Ура!» И они уже на командном пункте.
Капитан Винзен собрал всех. Немедленная контратака. Быстрее! Каждый знал, что должен поторопиться. Они уж имели мрачный опыт встречи с этими фанатичными ополченцами. Как молния, немецкий штурмовой отряд бросился на врага, и вот командный пункт батальона уже отбит. Ужасная картина: мальчики отомстили мертвым немцам. Солдаты 3-го батальона получили еще одно грозное напоминание, что они воюют в Азии.
Серьезно раненный русский лейтенант был обнаружен еще живым. Когда капитан Винзен попросил его объяснить причины резни, русский пожал плечами и сказал: «Вы, немцы, знаете, как воевать; мы только учимся».