Вот как это формулировал Сталин: «Армии группы «Юг» понесли тяжелые потери и в состоянии только отойти за Днепр». Какое бы то ни было сопротивление немцев восточнее Днепра, по Сталину, исключалось. Сплошной фронт на Миусе? «Невозможно», — решил Сталин.
Когда человек примет решение по какому-либо поводу, легко найти подтверждения собственной точке зрения. Примерно в середине февраля начальник штаба Юго-Западного фронта, генерал-лейтенант С.П. Иванов, представил Верховному Главнокомандованию доклад, содержавший следующее предложение: «Все разведывательные данные указывают на то, что противник эвакуируется из района Донца и отводит войска за Днепр».
Генерал Ватутин, командующий Юго-Западным фронтом, безоговорочно разделял это мнение. И не только одаренный стратег Ватутин — командующий Воронежским фронтом, генерал-полковник Голиков, тоже думал, что армии Манштейна отступают по всему фронту. Факт, что оперативная группа «Холлидт» отошла от Донца, расценили как прямое доказательство своего предположения.
Соображение, что генерал Холлидт может остановить свои дивизии на Миусе и там создать линию обороны, казалось Голикову не заслуживающим внимания. Не может быть, потому что не может быть никогда!
Мысль об общем отходе немцев, на самом деле, была так приятна, что для Генерального штаба в Москве и для Сталина лично это предположение быстро превратилось в аксиому : немцы осуществляют общее отступление из бассейна Донца за Днепр! Когда начальник штаба Южного фронта попробовал выразить легкое сомнение, Сталин сам отправил ему личное уверение: «Противник отступает, и его многочисленные колонны отходят за Днепр».
Поразительная ошибка. Ошибка, частично явившаяся следствием определенных неудач разведки, которых мы коснемся позже.
Но какова бы ни была причина, штаб группы армий на линии фронта и, несомненно, само советское Верховное Главнокомандование свято поверили в общий отход разбитого немецкого Южного фронта. Что, следовательно, могло быть более естественным, чем попытаться отрезать отступающим армиям Манштейна пути отхода и нанести по ним сокрушительный удар?
Войска Воронежского, Юго-Западного и Южного фронтов получили распоряжения, «не принимая во внимание снабжение или тыловые прикрытия противника, пробиться через порядки его отступающих войск, выйти на Днепр до наступления весенней распутицы и, таким образом, не позволить Манштейну отойти к реке».
В приказе Ставки Юго-Западному фронту от 11 февраля 1943 года значилось: «Вам надлежит не допустить отступления противника к Днепропетровску и Запорожью, отбросить его обратно в Крым, перекрыть подходы к Крымскому полуострову и отрезать южную группу немецко-фашистских войск».
Рискованное предприятие. Сталин решил пойти на этот риск, Манштейн рассчитывал, что он сделает это.
Одно конкретное событие больше; чем что-либо другое, укрепило советское Верховное Главнокомандование в их ошибке — драматичное событие, неподчинение немецкого генерала. В ретроспективе это выглядит хитроумным приемом, однако в действительности было не так.
Оперативная группа «Ланц», которая в тот момент входила в группу армий «Б» и не была еще подчинена Манштейну, 11 февраля получила от Гитлера строгий приказ удерживать Харьков, даже если город уже находится на грани окружения двумя советскими армиями.
Невыполнимая задача оборонять Харьков выпала на долю танкового корпуса СС под командованием генерала войск СС Пауля Хауссера. В недавно переброшенный из Франции корпус входили две отборные дивизии «Рейх» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер».
Безрассудный приказ удерживать Харьков полностью основывался на соображениях престижа. Манштейн пытался отговорить Гитлера, куда важнее сохранения города в тот момент было перехватить и разбить стремящего на юг от Харькова противника, чтобы облегчить положение левого фланга группы армий «Юг» и предотвратить советский прорыв к Днепру и за Днепр.
Однако Гитлер не хотел сдавать промышленный и политический центр Украины. Несмотря на весь его печальный опыт, сохранение Харькова, как незадолго до этого Сталинграда, превращалось для Гитлера в дело престижа. И ради престижа он был готов пожертвовать такими первоклассными боевыми формированиями, как «Лейбштандарт» и «Рейх».
Два дня спустя, 13 февраля, Гитлер повторил свой категорический приказ удерживать Харьков, если понадобится круговой обороной. Ланц довел приказ до Хауссера. Теперь наконец Гитлер успокоился: он не сомневался в беспрекословном подчинении корпуса войск СС и упустил из виду тот факт, что командир корпуса генерал Пауль Хауссер — здравомыслящий человек и искусный стратег, имеющий мужество обдумывать приказы вышестоящих командиров.