Ахмед прекрасно понимал своих воинов. Неизвестность всегда страшила больше чем известная опасность. А здесь, словно шайтан людей скрадывает. Причем вместе с лошадьми.
— Эх, — подумал Ахмед, — почему отец не разрешил мне идти в набег вместо Мехмеда?
— Калга-султан! — отвлек от раздумий голос слуги.
— Говори, — Ахмед повернул свою голову в сторону слуги с детства, обучавшего его воинской науке и имевшего от этого некоторые привилегии.
— Прибыл гонец от вашего отца.
— Давай письмо, — Ахмед протянул руку.
Слегка склонившись, Сулим подал свиток. Развернув письмо, Ахмед быстро прочел довольно короткое послание, и, зажмурившись, улыбнулся.
Отец согласился с его доводами и посылал двенадцать тысяч воинов, с которыми Ахмеду предписывалось пройтись по границе ханства от владений ногаев на берегу Азовского моря до границы с османами на берегу черного моря. Войска должны были подойти через пару недель. Отец предлагал оставить в крепости две тысячи воинов, а остальных две с половиной взять с собой.
Развив бурную деятельность, Ахмед начал готовить свои войска к походу, предполагая оставить в крепости две тысячи из присланных отцом. Свои две тысячи, что сейчас патрулировали территорию возле крепости, он собирался взять с собой.
Как Ахмед не торопился, но двенадцати тысячная армия смогла покинуть крепость только через декаду.
Степь словно вымерла. Такого не было даже в зимние месяцы. За весь путь до владений ногаев татарские разведчики не встретили ни одного стойбища и кочевья. Дни сменялись днями, а степь была пуста. Не попадались возвращавшиеся из набега обозы, даже следов от них не было.
Добравшись до окрестностей Таны, татарская армия отдыхала три дня, пока Ахмед и его доверенные люди отдыхали в городе.
Не став задерживаться возле города, Ахмед направил свое войско в сторону Днепра. Покачиваясь в седле, он пытался осмыслить собранные его людьми сведения.
Ногаи так же как и татары были озабочены пропажей множества караванов и некоторых родов, кочевавших на границе с Московией. На предположение о выступлении войска урусов, ногаи лишь пожимали плечами. Собственно Ахмед и сам видел страх поселившийся в городе, а чужого войска не видел.
Берега Днепра встретили войско богатой травой и сгоревшими деревнями урусов. В тысячах началось тихое роптание. Ахмед понимал, что воины ехали за добычей, а не заниматься патрулированием пустых деревень. Несмотря на свое роптание, татары предпочитали не покидать основные силы, любое удаление от основных сил грозило пропажей. За полмесяца, что армия патрулировала границу, таким образом, пропало больше тысячи воинов. Кто-то не возвращался из дальней разведки, а кто-то, увидав на горизонте добычу в виде небольшого стада антилоп, устремлялся на охоту, чтобы пропасть, скрывшись из виду.
Ахмед, обернулся на свое войско, растянувшееся змеей вдоль берега Днепра. Они его совсем не поймут, если он прикажет возвращаться, но двигаться вверх вдоль Днепра он боялся. Ведь без всякого боя он уже потерял тысячу воинов, а что будет, случись встреча с врагом? Наконец решившись, Ахмед отправил команду двигаться вверх вдоль Днепра, там в двух днях пути находилось большое селение урусов. Конечно, там находится сильный гарнизон, но и добыча обещала быть знатной.
На ночь пришлось встать несколько раньше чем обычно. Ахмед рассчитывал за следующий день покрыть расстояние до городка урусов и с восходом начать атаку.
Из-за влажной духоты не спалось. Ахмед лежал на кошме в своем шатре и прислушивался к тихому шуму бивака. Этот шум не смолкал, говоря ему об отсутствии проблем.
Неожиданно Ахмед потерял сознание. Это был не сон, последнее, что он услышал, была необычная тишина в биваке.