речались. В моей голове яркими красками вспыхнули картинки возможного будущего. Невозможно возможного. Залитая ярким светом площадь маленького городка в Старом Свете. Я сижу под зонтиком в уличном кафе и наблюдаю за людьми на площади. Особенно меня интересуют трое - мужчина и двое маленьких детей, мальчик и девочка, кормящие голубей. Они смеются, машут мне, а я машу им в ответ. Лучи солнца, пляшущие на бронзовых волосах всех троих, делают их похожими на маленькие, яркие солнышки. Мои солнышки. Я закрыла глаза, прогоняя эту картину, настолько же желанную, насколько и невозможную. Я почти возненавидела себя за то, что захотела оказаться на той площади; за то, что захотела, чтобы эти трое оказались моими. И именно в этот момент я поняла, что именно он чувствует. Острый приступ нежности буквально подбросил меня к Дилану. Я метнулась к нему и прижала его голову к своему животу. Слёзы, пробегая по щекам, падали на тёмные волосы. Он обнял меня и крепче прижал к себе. Я боялась пошевелиться, потому что страшилась того, что будет дальше. Мои пальцы зарылись в его волосах, ласково перебирая их. Я отдавала себе отчёт, что сидящий передо мной мужчина полностью в моей власти. Но отталкивать, тем более отпускать его мне не хотелось. Да и не могла я сейчас это сделать. Видение всё ещё жило в моём сердце, как и сон, который Дилан прервал своим приходом. Теперь я знала, кому принадлежали те руки; кто целовал меня на берегу океана. Это был последний день моей вечности, последний шанс остаться в ней навсегда, принимая неизбежное. Как река меж двух берегов, я почувствовала себя цельной от того, что принадлежу двум мужчинам, двум берегам моей жизни - Майклу и Дилану. Сердце распалось на части, чтобы вновь забиться от переполнявшей его любви к обнимающему меня человеку. В тот момент я не чувствовала никакой вины или сожаления: то, что я собиралась сделать, было единственно правильным для меня. Меня-реки. Подгоняемая ветром, я понесла себя к другому берегу. Почувствовав, что он отстранился, я взяла лицо Дилана в свои руки и прижалась губами к его лбу. Задержав их на пару секунд, я слегка отодвинула его от себя. Его глаза были закрыты. Я целовала их по очереди, чувствуя, как мягкие пушистые ресницы щекочут нижнюю губу. - Дилан, посмотри на меня. Посмотри на меня, милый. Он послушно открыл глаза. Меня затопило нежностью и надеждой, которыми был полон обращённый на меня взгляд. Он смотрел на меня как на... чёрт! Так смотрят на божество. Так смотрят на того, к кому обращаются с мольбой о помощи. Но я не была божеством. Я была женщиной. И я была слабой. Но мужчина передо мной казался ещё слабее. - У тебя всё будет хорошо. Поверь мне. Всё будет - дом, семья, дети. Ты обязательно найдёшь женщину, которая подарит их тебе. Я говорила тихо, проникновенно, вкладывая всю свою нежность и любовь в эти слова. Любовь, в которой только что призналась сама себе. Да, я люблю Дилана Митчелла. Эта любовь не похожа ни на какую другую, из которых состоит привычная жизнь. Она только моя, тайная. Никто и никогда не узнает о ней. - Но это буду не я. Прости. А потом я его поцеловала. Дилан на секунду замер, растерявшись, но затем со стоном ответил. Этот поцелуй не был похож на первый - полный страсти и вызова. Он был нежным, ласковым, беззаветным, таким, каким обычно бывает первый поцелуй юных влюблённых. Я нежно ласкала его губы, а Дилан едва приоткрыл их, чтобы дать мне больший доступ к себе. Он не делал никаких попыток взять инициативу, полностью отдаваясь моей власти. - Я люблю тебя, Лив, - прошептал он мне прямо в губы. - Я, я... не могу... - Ш-ш, маленькая, я знаю. Он первый прервал поцелуй, и я чуть не застонала от чувства потери. Дилан поднялся, не выпуская меня из объятий, затем стремительным движением подхватил под колени и поднял на руки. Я обняла его за шею, крепче прижимаясь к широкой груди. Он держал меня безо всякого напряжения. Казалось, что вот сейчас он выйдет из комнаты и действительно унесёт меня на другой край земли. А я как будто была рождена для этих объятий, настолько мне было уютно в них, тепло, породному спокойно. Медленно, всё так же не отрывая от меня глаз, он начал двигаться в сторону кровати. Осторожно, как великую ценность, как хрупкую хрустальную вазу Дилан опустил меня на подушки. Так же, как и в тот вечер, когда мы впервые встретились, аккуратно дотронулся пальцем до моих губ, задержав их на секунду, а затем стремительно, не дав себе времени на раздумье, вышел из комнаты. Острая боль пронзила моё сердце. У меня была лишь пара секунд, но, признаться, для себя я всё решила уже в тот момент, когда увидела его на пороге номера. Дилан уходил. Навсегда. Уходил из моей жизни, чтобы никогда больше в ней не появляться. Я не могла допустить этого. Моя душа, тело, разум были против. Это было уже не разрушение, как казалось раньше, а тотальный ущерб. Я не могла его допустить. Дилан должен был остаться навсегда во мне. Что я была до него и чем буду после - разве сейчас это так важно? Важно то, что без него я не могу дышать. И пусть у нас не было ни единой возможности быть вместе навечно, но эта ночь будет принадлежать нам. Мне и ему. Она будет тем единственным, что я могу украсть для себя у судьбы. - Дилан! Нет!