Я действительно не знал, зачем в ту ночь пришёл к Лив. Может, это была отчаянная попытка ухватиться за самый край желанной реальности. Может, я просто хотел ещё раз убедиться, что она существует. Может, специально искушал себя, чтобы не поддаться вытягивающему душу влечению. Лив изучала меня, стоя на другом конце комнаты, пока я сидел у окна, пытаясь собраться с мыслями. Я не знал, с чего начать разговор, и она нисколько мне не помогала. К тому моменту она уже переоделась в гостиничный халат, слишком большой для её маленькой фигурки. Ей пришлось подвернуть его в поясе, чтобы халат не волочился по полу. Лив выглядела так трогательно, что у меня зачесались руки от желания её обнять. - Вот, держи. - Она бросила на кровать пакет. - Извини, она немного помялась. Я не сразу сообразил, что речь идёт о рубашке. - Не стоило. Оставь себе. - Это не очень удобно. Я всё-таки замужем. «Замужем». Именно это слово меня отрезвило. Она была замужем. В этом мире эта женщина мне не принадлежала. Я мог бы взять её ненадолго, но я не этого хотел. Хотя... Если бы она сама сбросила с плеч мою рубашку и позвала к себе, я был бы с Лив Вуд столько, сколько она позволила бы, и ушёл бы счастливым. Наверное, ещё пару дней я бы улыбался воспоминаниям о ней, но через месяц наверняка бы забыл. Но хрупкую фигурку, от ушей до кончиков пальцев закутанную в пушистый хлопок, взирающую на меня с трепетным ожиданием, я не смогу забыть никогда. В этом я был абсолютно уверен. Но она была замужем. Вот именно, что замужем! Оказалось, я произнёс это вслух. - Дилан, я не понимаю, что... Я попросил у неё прощения. Искренне. Это были единственно правильные слова, что я мог сказать Лив. Произнести их бесстрастно и уйти - вот что я должен был сделать, но искушение ещё раз дотронуться до неё было сильнее благоразумия. Я поддался ему и, прежде чем поцеловать теплую ладошку, вдохнул неповторимый аромат её кожи. Теперь я знал, как пахнет счастье. Она не оттолкнула меня. Не вырвала руку. Она ждала, а я не хотел её отпускать и понимал, что мне этого мало. - Останови меня, Лив. Пожалуйста. Я был повержен. Раздавлен своими чувствами к почти незнакомой женщине. Чужой женщине. Это было ново. И это было больно. - Зачем ты пришёл, Дилан? - спросила она. - За тобой, Лив. Я пришёл за тобой. Всё, что я говорил после, было как покаяние. Ни перед кем до этого и никому после я не раскрывал свою душу. Я был в состоянии, близком к помешательству. Слова омывали меня, их солёную влагу я ощущал на своих губах. Я не знал, сколько времени длилась моя исповедь, но в какой-то момент Лив оказалась передо мной. В ожидании приговора я обнял её, вжимаясь в тёплое податливое тело. Её слёзы капали мне на макушку. «Милая моя, нежная! Как так вышло, что мы разминулись с тобой? Что мне сделать, чтобы ты всегда вот так стояла рядом, чтобы я всегда чувствовал твои руки? Мне мало вечности, я хочу бесконечно наслаждаться тобой. Хочу, чтобы ты хоть на мгновение позволила себе любить меня, как люблю тебя я». Вот оно! Как же всё просто! - Дилан, посмотри на меня. Посмотри на меня, милый. У тебя всё будет хорошо, поверь мне. Всё будет - дом, семья, дети. Ты обязательно найдёшь женщину, которая подарит тебе их. Но это буду не я. Прости. Это было грёбаное аутодафе. А последующий за этим поцелуй - приглашением на казнь. Она казнила меня своим горячим язычком, соскользнувшим мне в рот. Я умирал под теплом её дыхания, чтобы в следующую секунду под ним же и ожить. Не осталось ничего, кроме истины, что озарила меня несколько мгновений назад. - Я люблю тебя, Лив. - Я... я не могу, Дилан. - Ш-шш, малышка, я знаю. Наконец-то было найдено объяснение происходящему. Так вот как это бывает! Чувство, о котором так много говорят. Всё, что мне доводилось слышать ранее, - слова, которыми люди описывали его, - было неправильным. Вернее, не было таких слов в мире, чтобы дать определение тому всепоглощающему, огромному, заставляющему чувствовать внезапно выросшее сердце, упирающееся в грудную клетку. Я хотел завыть от боли, что заживо разрушала меня, и не осталось ничего, кроме желания уберечь ту, которая вызвала эту боль, от подобного разрушения. «Я люблю тебя!» - говорил я, когда останавливал наш поцелуй. «Я люблю тебя!» - повторял я, подхватывая её на руки и прижимая к себе. «Я люблю тебя!» - стонало моё сердце, когда я осторожно опускал её на кровать. «Я люблю тебя!» Прежде чем уйти, я в последний раз дотронулся пальцем до её припухлой от поцелуя губы.