истом. И лишь когда в конце первого дня в Сиэтле я узнала, что Дилан вновь собирается остаться на ночь, как он делал на протяжении всего срока моей госпитализации, я взбунтовалась. - Ты нужен мне дома! Ты нужен детям! - кричала я. - Со мной всё будет в порядке. Со мной уже всё в порядке. Пожалуйста, Дилан, вокруг так много суеты. Не заставляй меня чувствовать себя ещё хуже. Он сразу принялся возражать, но слёзы, стоящие в моих глазах, и тревожный писк приборов заставили его покориться моим требованиям, и теперь ночи я проводила одна. Разумеется, Дилан приезжал, разумеется, не единожды за день звонил. Кроме него, ко мне нескончаемым потоком шли посетители: родные, друзья, коллеги Дилана по работе, с которыми я была едва знакома, их жены, партнёры - тем или иным способом мне оказывались знаки внимания. Каждый день в вазах появлялись новые цветы, каждый день мне доставлялись подарки - от мягких игрушек до косметических средств и изысканных деликатесов. Но даже в этом я чувствовала вмешательство мужа: никто из них не заговаривал ни об аварии, ни о том, что произошло здесь, в Сиэтле. Единственным человеком, снабжавшей меня информацией о внешнем мире, вернее, той его части, от которой Дилан старательно меня отгораживал, была Фиби. Она навестила меня в один из первых дней и сначала долго и оживлённо болтала о погоде, об успехах Эшли, о Джейсоне. Её трескотня была натянута, как и наши возобновившиеся отношения. Я улыбалась, вежливо кивала, но в какой-то момент Фиби замолчала и воззрилась на меня испытующим взглядом. Я его выдержала. Она поднялась с кресла и отошла к окну, словно дистанцируясь. - Я должна попросить у тебя прощения, - через какое-то время произнесла Фиби. - За что? - За то, что не понимала, как сильно ты любишь моего брата. Я не верила тебе, Оливия, и искренне прошу за это прощения. - Но почему? Её следующие слова заставили меня напрячься. - Потому что помню вас с Майклом. Помню ваши отношения. Помню его дурацкие трусы, и как дружно, посемейному вы страдали похмельем. А ещё помню, как сильно я вам завидовала. Фиби отвернулась к окну. Очередное «почему» было готово сорваться с губ, но я понимала, что торопиться не стоит. Объяснение между нами должно состояться. И лучше поздно, чем никогда. - У нас с Джеем всё по-другому, - продолжила она. - В то время мы переживали кризис. Эта поездка стала шансом к примирению. Да мы, в общем-то, и не ссорились. Это всё мои тараканы. Будто собираясь с мыслями, Фиби медленно прошлась по комнате и присела ко мне на край кровати. - Понимаешь, я тогда всё время думала: а не поторопилась ли я? - заговорила она тихо. - Мне всего двадцать пять, а я уже - по уши в отношениях. У меня было столько планов на жизнь, и вдруг оказывается, что их приходится корректировать. Я люблю Джейсона, но невозможно собраться и поехать, скажем, в Индию, потому что на завтра у него назначены важные слушания. И с каждым разом эти слушания становятся всё важнее и важнее. - Фиби тяжело вздохнула. - Из наших отношений исчезла первоначальная лёгкость, и я всерьёз задумывалась сделать перерыв. Но вот я вижу людей, которые знают друг друга всю жизнь, и между ними нет напряга. И за эти несколько дней, что я за вами наблюдала, я поняла, что это возможно: принимать человека таким, какой он есть. Что близость - в сердце, а не в словах и поступках. И что этой близости, нежности, снисходительности друг к другу достаточно, чтобы жить счастливо. Я искренне вами восхищалась. - Фиби посмотрела на меня обвинительно. - И вот теперь оказывается, что не всё так безоблачно. Что даже в таких идеальных отношениях кто-то один может быть несчастным и искать счастье на стороне. Что я могла на это сказать? Начать оправдываться? Зачем? Это моя жизнь, никак Фиби не касающаяся. Да и не думаю, что мои оправдания так уж ей нужны. Неожиданно она придвинулась ближе и взяла меня за руку. - Но дело даже не в том, что я перестала уважать тебя из-за измены Майклу - что называется, не сотвори себе кумира. Дело в том, что, я испугалась: а вдруг, я такая же, как ты. Вдруг, я тоже в какой-то момент сорвусь и сделаю то, с чем не смогу жить дальше. Теперь она смотрела на меня выжидающе. Из её сбивчивых объяснений я поняла, что Фиби запуталась. И я запуталась, не понимая, чего именно она ждёт от меня. Пауза между нами затягивалась. - Ты сказала, что у вас был кризис, - начала я. - Что ты сомневалась в правильности своего выбора, так? - Она кивнула. - Прошло три года. Ты до сих пор так думаешь? - Нет, - она покачала головой. - Так что же изменилось? - Вроде бы ничего. - Ты по-прежнему любишь Джейсона? - Да, - снова кивнула Фиби. - И он меня любит. Но ведь и вы с Майком друг друга любили, и вам это не помогло. - Зато помогло вашим родителям. Помогает Саймону и Кэтрин. И Джессике с Майклом. И ещё многим парам. Я была счастлива с Майклом, Фиби, в этом ты права. Но если бы у меня была возможность всё вернуть назад, вряд ли я поступила бы иначе. - Значит, всё-таки тебе не хватало Майкла? - То, что произошло между мной и Диланом, не имело к нему никакого отношения. Это было не просто желание попробовать что-то новое. Это была попытка остаться собой. - Но это же очень эгоистично. - Первый раз в жизни я позволила себе быть эгоисткой. Я совершила много ошибок, но нашу первую ночь с Диланом таковой не считаю. Я любила его тогда, люблю и сейчас. Но сейчас эта любовь никому не причиняет боли. - Я бы так не смогла, - задумчиво прошептала девушка. - Мне не хватило бы сил скрывать это от Джейсона. В глазах Фиби читался вопрос, и я поняла, что наши дальнейшие отношения зависят от того, как я на него отвечу. - Да, я думала, что было бы, если бы Майкл остался жив. - И? - Я бы осталась с ним. Настолько, насколько он мне это позволил. Фиби резко поднялась с кровати и снова подошла к окну. - Наверное, это было бы правильно, - произнесла она через некоторое время. - Правильно для всех - оставить всё, как есть. Жить, как жили раньше. Правда, для моего брата этого «как раньше» больше не существовало. Он был несчастлив, Оливия. И я никогда тебе этого не прощу. - Знаю. И именно поэтому не прошу у тебя прощения. - Если когда-нибудь ты снова причинишь ему боль... - Уже причиняю, - грустно улыбнулась я, обводя рукой палату. - На этот раз я тебя прощаю.