Фиби остановила нас перед последним поворотом тропинки, за которым уже виделся просвет. Похоже, мы вышли к финишу. - Лив, дальше мы пойдём одни. - Очень интересно. Ты ничего не перепутала? Вообще-то, меня там ждут... - В таком случае, давай поторопимся. Я иду первой. За мной мама и Хлоя. Потом вы, - она строго посмотрела на девочек. - Помните, о чём мы говорили? Лиззи и Эбби энергично закивали головками, избавляясь от последней порции цветочков. - Подружки невесты идут следом. Потом ты. - И как долго мне ждать? - Пока не заиграет «Вот идёт невеста». И не беги слишком быстро. Никуда твой муж не денется.
Так всё и было. Первой ушла Фиби. Потом мамы. Стараясь не сильно сжимать в объятиях, они по очереди расцеловали меня в обе щёки. В их глазах стояли слёзы. - Я плакать не буду, - сразу предупредила Кэтрин. - И не надо, - поддержала её Ким. - Я тоже сейчас не буду. Правда, за то, что случится после, - не ручаюсь. - А я буду, - заявила Сандра. - Мне можно, я беременная. - Не кради мой вихрь. Мы нервно хихикнули. Сандру решено было отправить вместе с Эбби и Лиззи. Малышки с таким рвением принялись разбрасывать белые лепестки, что до алтаря их вряд ли хватит. - Всё в порядке, Ливи? - в тысячный раз за день спросила Ким. - Да. Мне просто хочется поскорее увидеть Дилана. - Думаю, в этом ваши желания схожи. Не будем заставлять его ждать. Уходя, девочки то и дело оборачивались.
В полном одиночестве я стояла посреди парка и, нервно сжимая букет, напряженно прислушивалась к музыке. Почему-то казалось, что я обязательно пропущу её начало, заставив Дилана нервничать ещё больше. Как только послышались первые аккорды знаменитого марша Вагнера, я рванула вперёд, но через несколько шагов вспомнила слова Фиби и заставила себя идти медленнее. Тропинка сделала последний поворот, и... Я непроизвольно остановилась: открывшаяся взору картина поражала воображение. Это был настоящий лесной храм, торжественно украшенный к празднику. Высокие деревья, окружающие небольшую поляну, образовывали купол, соприкасаясь друг с другом широкими ветвями. Проход, ведущий к алтарю, был щедро заставлен цветами. Сам же алтарь, выполненный в виде ажурной арки, обвитой плющом, утопал в белых розах и лилиях. Дилана я увидела сразу, хотя он и стоял ко мне спиной. По тому, как ровно он её держал, обтянутую чёрной тканью идеально сидящего фрака, - господи, он надел фрак! - я поняла, что жених мой находится в последней стадии нетерпения. Первыми меня заметили шаферы. Лицо Саймона немедленно расплылось в широченной улыбке. Он энергично мне замахал, но после громкого шика Кэтрин, испуганно одёрнул руку. Макса я пока не видела, правда, свободное пространство между братом Дилана и его зятем указывало, что стоит он именно там. Джейсон - безумно элегантный в классической фрачной тройке - ободряюще мне кивнул, и, ответив на его улыбку, я перевела взгляд на своего без пяти минут мужа. Снова. Если Дилан ещё не догадывался о моём появлении, то шум встающих гостей красноречиво об этом поведал. А потом он повернулся... Ангелы господние! Под чёрный свадебный фрак Дилан надел атласный жилет изумрудного цвета, перекликающегося с цветом платьев подружек невесты. Острые как бритва края шёлковой рубашки нависали над искусно повязанным галстуком с брильянтовой заколкой. Стройные ноги обтягивали зауженные чёрные брюки. Дилан излучал такую безудержную мужскую сексуальность, что я почувствовала волну непреодолимого влечения. Он мой! Мой!!! Мой дьявол-искуситель смотрел на меня горящими глазами. Мой личный бог ждал меня у алтаря. Неужели это я - та, что заставила эти глаза сиять? Неужели я - та счастливица, что безраздельно будет владеть им всю жизнь? Неужели это он будет всю жизнь владеть мной? До конца своих дней я буду помнить с каким обожанием и восхищением Дилан смотрел на меня, пока я шла к нему по проходу лесного храма. Этот взгляд притягивал, и, мне стоило неимоверных усилий не побежать. Вместо этого я степенно вышагивала вдоль рядов, заполненных гостями, стараясь не сбиться с шага и не поскользнуться на нежных розовых лепестках, усыпавших светло-зелёную дорожку. Как же сильно я любила его в эту минуту! Едва ли можно любить сильнее. Я шла к главному мужчине моей жизни. Шла к свету и радости совместного будущего. И в тот миг, когда я наконец оказалась рядом, лучи закатного солнца пробились сквозь разлапистые ветви вековых сосен и осветили нас мягким золотистым светом. Гости восхищённо ахнули. На мгновение всё замерло, будто сама вечность постаралась запечатлеть этот миг. А потом я вложила свою ладонь в протянутую руку Дилана и... ... поднялась на три ступеньки к алтарю. Я могла бы провести так остаток жизни: стоя в этом благословенном месте, смотреть в светящиеся от счастья глаза любимого. Лишь на секунду я отвлеклась, отдав Кэтрин букет. Дилан сразу завладел моей второй рукой и, поднеся её к губам, нежно поцеловал. Я не слышала ни слова из того, что говорил священник. Я вообще ничего не слышала и не видела. Был только он, держащий мои дрожащие руки. Был только он, вбирающий меня в себя. Я знала, Дилан видит то же, что вижу я в его наполненных безграничной любовью глазах. То, что происходило сейчас - венчание наших душ, - уже случилось давным-давно, в тот самый первый миг, когда встретились наши взгляды. И чтобы ни было с нами после, где бы мы ни были и с кем, сейчас наши души пели - соединённые и счастливые. Никаких клятв мы не произносили. Они не были нужны - мы и так знали, что обещаны друг другу. И когда священник спросил Дилана о его согласии взять меня в жены, мой любимый произнёс: - Да. Всем своим сердцем. - Всем своим сердцем и душой - да! - ответила я, когда пришла моя очередь. Дилан надел мне тоненький золотой ободок на палец. Еле справляясь с дрожью в руках, я сделала то же самое, ввинтив кольцо на безымянный палец его левой руки. - Властью, данной мне Богом и законом штата Вашингтон, объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту. Вот этот поцелуй и стал нашей клятвой. Мой - теперь уже по всем земным и небесным законам, - муж осторожно привлёк меня к себе. Одной рукой он обнял меня за плечи, другую положил на живот. Я прильнула к нему всем телом. Под гром аплодисментов и яростный свист Саймона, Дилан наклонился, и, прежде чем наши губы встретились, я услышала его шепот: «Я люблю тебя». Когда через тысячу лет мы оторвались друг от друга, я смогла ответить ему тем же. - Я люблю тебя. Ты мой, а я твоя. Навсегда. - Я твой. Навсегда.