Выехав со стоянки, я посмотрела в зеркало заднего вида: машина Дилана ехала за мной. При въезде на пятую автомагистраль мы должны были разминуться: мой путь лежал на юг, а он сворачивал на север, к Сиэтлу. В последний раз с улыбкой я взглянула в зеркало на две яркие точки, и выкрутила руль налево. Когда через пять минут я снова посмотрела в зеркало, эти яркие точки были там. Достав из кармана телефон, я набрала номер Дилана. - Это ты? Он засмеялся: - Смотря, кому ты звонишь. - Ты едешь за мной. - Еду. - Зачем? - Чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке, - просто ответил он. - Эту дорогу я знаю, как свои пять пальцев. А для тебя это лишний крюк в два часа. Разворачивайся. - Если тебя волнует моё потраченное время, я забронировал билет на шестичасовой рейс из Келсо. В восемь буду дома. - А как же снежная буря? - Оказалась не такой страшной. - А как же машина? - Оставлю на стоянке. Когда в следующий раз прилечу к вам, она будет под рукой. - Всё продумал, - усмехнулась я. - Нет, малышка. Если бы продумал всё, ты бы сейчас сидела рядом со мной. - Дилан... - Я знаю, родная.
И снова всё было иначе. Всю дорогу до Лонгвью мы проговорили по телефону. На той же заправке, где мы пересаживались, я снова остановилась. Подождав, когда за мной остановится знакомый чёрный внедорожник, я выбежала из машины и через мгновение оказалась в тёплых, родных объятиях. Мы снова целовались, даря друг другу нежность и искреннюю радость от счастья просто быть рядом.
Только опасение, что Дилан опоздает на самолёт и ему всё-таки придётся возвращаться в Сиэтл на машине, заставило меня от него оторваться. Он пообещал позвонить из аэропорта, но сделал это немедленно, как только я завела двигатель и тронулась с заправки. Я счастливо засмеялась, когда Дилан, кажется, тысячный раз за сегодняшний вечер объявил, что любит меня. Он также сказал, что теперь мне придётся слышать это ежедневно, и он будет очень-очень стараться, чтобы «ежедневно» не превратилось в «ежечасно». Я совсем-совсем не возражала против такого развития событий. Перед тем, как заехать к Ким, я завернула в закусочную и заказала с собой пять больших пицц. Сара, её бессменная хозяйка, с интересом поглядывала в мою сторону, пока в ожидании заказа я строчила сообщения. Наверное, у меня был слишком увлечённый вид, потому что обычно болтливая Сара даже не заговорила со мной, не говоря уже о том, чтобы поделиться последними сплетнями. Только после того, как я отъехала от кафе, в голову пришла мысль, что, пожалуй, не заговорила она совсем по другой причине: сегодня в главной городской сплетне наверняка фигурировали я и таинственный чёрный внедорожник. Оставаться вечером одной не хотелось. Заехав за Эбби и Максом, я пригласила Ким с детьми на небольшую пицца-вечеринку. К радости мальчишек был снят вечерний запрет на газировку. - Нельзя запивать пиццу молоком! - вопил Макс. - Нужна кола! Иначе это будет неправильная пицца-вечеринка. «Эм квадрат» кивали и жалостливо поглядывали на нас с Кимберли. Она сдалась первой: - О`кей. Только вечером все чистят зубы ровно пять минут. Позже к нам присоединились Пол и Стивен. Схватив коробку пиццы, они ушли в гостиную к дивану и телевизору.
На кухне творился настоящий бедлам. Мы едва успевали разогревать пиццы в духовке. И я, и Ким старательно избегали касаться в разговоре событий сегодняшнего утра. Не заостряли внимание и на Максе, который без умолку трещал о поездке в Сиэтл: о городе, о самолёте, об игровой в доме Митчеллов. В конце концов, не выдержала именно я, попросив сына есть молча. Но через мгновение эстафету подхватила Эбби: - А де Диван? От неожиданности я поперхнулась. - Уехал домой. - А када пидёт? - Не знаю, солнышко. У него очень много дел. Может быть, когда-нибудь... - Скоро, - успокоил сестру Макс. - Я приглашал. И разговор снова вернулся к Митчеллам, Сиэтлу и перелёту.