Длинные гудки… Ну да, конечно, — откуда взяться коротким? Каникулы ведь! И разумеется, директор дома. Но что теперь делать? Вспомнила! Этот самый директор приходится, кажется, зятем Михаилу Афанасьевичу, главврачу больницы, где работает Иван. А значит, директора можно легко разыскать через главврача!
И Ольга позвонила в больницу.
Сначала доктор Рукавишников был занят и не подошел к телефону. Потом позвонил сам и очень удивился, услышав про евроочи. Насмеявшись, Иван сказал, что у него очень тяжелый день, но ради такого случая, пожалуй, лучше все-таки считать его умеренно тяжелым. Что же до перевода, то это повод пригласить главврача в гости. Старикан читает по-французски. Во всяком случае, Иван видел на его столе «Le Monde». Если уж такой дока не справится, тогда дело швах и письмо придется сжечь и развеять по ветру.
— Да уж, швах еще тот! — сказала Ольга, закончив разговор.
— Какой швах? — тут же спросила Мила.
Но телефон зазвонил снова. Ольга сорвала трубку.
— И купи пряников, что ли, по дороге! — попросила она, по инерции продолжая только что законченный разговор с мужем. Но в ответ услышала чужой мужской голос. Он спросил с недоумением:
— Каких пряников?
— А вы кто?
— Это Николай Николаевич! Я тренер вашего сына… Не узнали?
Ольга начала извиняться на все лады, однако Николай Николаевич сразу перешел к делу:
— Приедете в воскресенье? Было бы неплохо и даже кстати. А еще лучше, муж пусть приедет или вы с мужем…
— Что-то не так с Кириллом? Мы вообще-то через выходные собирались… Случилось что?
— В общем… Не то чтобы случилось… Да что я темню — есть проблемы. Но вы не волнуйтесь!
— Не волнуйтесь? Я и не волнуюсь, Николай Николаевич! — Ольга не на шутку разнервничалась. — Он заболел? Ему плохо?!
— Приедете — поговорим. Жду…
Трубка захрипела и дала отбой.
«Так, Оля… спокойно. Спокойно. Если бы сын заболел, тренер так и сказал бы».
— Что-то не так, мама? — спросила Наташа.
— Н-не знаю…
Ольга встряхнула головой, отгоняя дурные мысли, и неловко пошутила:
— Верно, твой братец кого-то заколол на дуэли.
— Дуэлей не бывает! — возразила Мила.
— А Пушкин, Милка? Пушкина-то убили! — Наташа явно обрадовалась возможности перевести разговор подальше от «Ramique народы Восточной Европы». — Пиф-паф, и нету!
— Пушкин умер! Правда, мама?
— Его убили, убили! Ты что, совсем ничего не знаешь? Его убил Дантес! У них была честная дуэль на пистолетах!
— На пистолетах нечестно. Честно только на шпагах. Кир говорил, что шпаги выбирались одной длины!
— А если у кого руки короче?
— Он должен просто быстрее отскакивать! Если бы на шпагах, то Пушкина бы не убили.
— Тогда Пушкин бы убил, да? Это лучше, что ли?
— Да, лучше! Правда, мама?
Ольга вполуха следила за спором. Да и не знала она, как ответить на этот кажущийся таким простым вопрос младшей дочери.
Сейчас ее очень беспокоил Кирилл. Она набрала номер мобильного телефона, выданного Кириллу на спортивные сборы. Баловство, конечно, этот телефон. У них и в Москве-то не было мобильного, а тут, в Родниках, он и подавно не нужен. Но Ольга настояла на том, чтобы купить. Мальчику всего одиннадцать лет. И впервые один где-то на Волге. Незнакомые ребята, тренер. Мало ли что…
«Абонент временно недоступен». Скорее бы Иван пришел с работы. Что же там так или не так с их любимым абонентом, их маленьким ланселотиком…
Глава 4
Курица не птица?
Рукавишников вспомнил о звонке жены только перед уходом с работы. Он взглянул на часы. Восемь! Наверняка главный давно ушел.
И все же, выйдя из желтого одноэтажного здания инфекционного отделения, доктор на всякий случай свернул к белому двухэтажному корпусу, где располагались терапия, хирургия и еще довольно много всего, включая кабинет главврача.
На крыльце приемного покоя лежала старая, облезлая больничная псина. Она давно не лаяла и ела только хлеб, размоченный в молоке, но помирать не собиралась. Будучи уже неспособной следить за порядком, бегая по двору, собака все-таки несла свою службу, устроившись на коврике перед входом в главный корпус.
«Вот так живешь-живешь, а потом — на тебе, не можешь и голоса подать», — подумал Рукавишников.
Собака тонко разбиралась в больничной табели о рангах. Этот доктор был человеком относительно новым, но при этом заведовал целым отделением, поэтому она поднялась и слегка вильнула куцым хвостом.
— Ушел Михаил Афанасьевич? — спросил ее Рукавишников.