Зевая, Иван выполз из кровати, но пока одевался и спускался на первый этаж, обладатель голоса исчез. Иван высунулся из дверей, повертел головой направо и налево, глянул вниз и зачем-то вверх — никого. Он спустился с крыльца, но и оттуда никого не увидел.
— Странно, — пробормотал Рукавишников, пожимая плечами.
А разбудил хозяина почтальон — Иван Васильевич Шлыков. Он решил перед работой заглянуть к Рукавишниковым за марочкой с портретом Ланселота, которую, как он полагал, ему пообещала Ольга. Да вот незадача…
У двери Шлыков долго и напрасно искал кнопку звонка, а веревочки с колокольчиками попросту не заметил. Отбивать руки о дверь он посчитал унизительным для своего звания и на всякий случай решил обойти дом кругом.
По дороге почтальон чуть не провалился в одну из бочек, врытых под яблоней. С изумлением уставясь на будущие рукотворные озера, он решил, что это какие-то западни для воров, правда, очень уж странные. Неужто Рукавишниковы все деревья в саду такими ямами обкопают, чтобы у них яблоки и груши не воровали?!
Затем он увидел распахнутое окно. Кликнув хозяев и не дождавшись ответа, Шлыков в сердцах ругнулся и быстро ушел со двора — время встречать «москвичонок» со свежей почтой, а за марочкой можно и позже прийти.
Перед уходом на работу Иван зашел к Наташе. Она спала, раскинув руки, спала сладко, что называется, без задних ног, но при появлении отца тут же приоткрыла глаз.
— Па, я все знаю: каша в плите, холодильником не хлопать, а то дверца отвалится, кошке курицу не давать…
— А то костями подавится, — подсказал отец.
— Да… — Наташа зевнула. — И еще — придумать что-нибудь на ужин…
— А то мама приедет голодная как зверь, и вам не позавидуешь!
С тем отец и ушел.
Глава 6
Последний день Помпеи
Проводив отца одним глазом, Наташа тут же и закрыла его. Она все прекрасно запомнила. Еще она знала, что надо сходить в магазин, прибраться и закончить наконец с прудиками под старой яблоней.
Девочки провалялись в постелях до начала двенадцатого. Окончательно проснувшись, они спустились в кухню.
— Давай не будем есть эту гречневую кашу! — сказала Мила, увидев на столе кастрюльку, которую Наташа достала из плиты.
— Почему?
— Она вчерашняя.
— А ты какая? Ты, что ли, будто бы не вчерашняя? Давай-ка за стол!
Мила тяжко вздохнула. Вот настырная эта Наташа! Уж она-то точно не меняется — и вчера такой была, и позавчера. Вообще, все окружающие мало меняются. Дедушка и бабушка, которые в Москве какими были год или два назад, такими и остались. И вот кошка Липси… Разве она была когда-то котенком? Нет, Мила такого не помнила. А вот она, Мила, меняется день ото дня. Вот недавно ее старый пододеяльник на тряпки разрезали — новые одеяла в него не влезают, а из-под старых ноги стали торчать. Нет, она не вчерашняя.
— Не буду я есть твою кашу! — твердо сказала Мила и скосила глаза на окно.
— Не будешь?! — возмутилась Наташа. — А что мама скажет, когда приедет и полную кастрюлю увидит?
— Не буду. Ты, Наташ, лучше в окно посмотри. Одного мальчика видишь?
— Ну, вижу. Колька соседский, и что? Кашу-то есть все равно придется, — не дала сбить себя Ната.
— Это не Колька. Это Сережка. Колька вчера налысо обстригся, потому что разозлился, что его все с Сережкой путают. Как ты думаешь, что он там у наших прудиков делает?
— Не знаю. Может, ему мостик понравился.
— А может, он в гости к нам хочет? Может, гречневой каши ему надо. Мама говорит, каша — штука полезная.
Мальчик оказался действительно Сережей. А Колька, его брат, сидел на яблоне, потому девочки его вначале и не увидели.
Войдя в дом и устроившись за столом, братья поведали, что пришли по делу — мама за солью послала. А у прудиков задержались ну совсем случайно!
— А че вы тут делаете? — спросил Сережка, переходя от обороны к нападению.
— Мы сейчас гречневую кашу будем есть! — ответила Наташа. — А вам не дадим!
— Очень надо нам вашу кашу!
— А у нас каша с бананами!
Мила вытаращилась на сестру, а Сережка возмутился:
— Че ты врешь! Такой каши не бывает!
— Почему это? — И Наташу, что называется, понесло: — Мы в Москве всегда такую кашу ели, а тут иногда только. Маме за бананами некогда в Серпухов ездить.
— Ну и че вы тогда сюда переехали? — грубовато спросил лысый Колька. Ему было завидно.
— А нам тут погреб понравился. И прохладно, и сухо. Здесь и бананы хорошо будут храниться, и маслята сушеные. Мы в Москве жили в Ясеневе, на опушке леса, там бананов и маслят видимо-невидимо, а своего погреба не было.