— Че?! Откуда в Москве бананы?
— Москва очень большая. Есть северная сторона и есть южная. Мы на самом юге жили, где теплее всего. У нас и пляжи были, как на Черном море. Одна беда: дом у нас был маленький, и одной стены в нем не было.
Мила даже расстроилась от зависти: ну врет и не споткнется! Наверное, школа все-таки много значит. А мальчишки растерялись. Наташа, наслаждаясь производимым впечатлением, продолжала:
— Да-да! Вы театр когда-нибудь видели? Там всегда одной стены нет. Вместо нее зрители сидят и в ладоши хлопают. Как раз такой дом у нас был.
— И че, подумаешь! — механически парировал Сережка и тут же возбужденно спросил: — А за деньги вас показывали?
Колька тоже открыл было рот, чтобы спросить о чем-то, и сразу закрыл: он не поспевал за событиями.
— Нет, не показывали. Для этого надо свой театр открывать. Это целый бизнес. Очень трудный. Одни безбилетники чего стоят! Мы эту стену открытую загородили просто. Мы там большую картину повесили. «Последний день Помпеи» называется. Там ужас просто какой нарисован.
— Ты че — издеваешься?
— Че-че — заладил! Я врать совсем не умею. Там Помпея нарисована в свой самый последний день. Когда извергался Везувий.
— Ну че ты! Знаю я про Везувий! — Побледневший от мыслей Сережка облизнул пересохшие губы. — Это вулкан. Там все погибли — и люди, и звери, и гладиаторы в цирке…
— Д-да-аа… — протянул Колька. — Интересно вы в Москве жили…
— Это еще что! Мы там такие истории жуткие пережили, что тебе вообще и не снилось!
— Мне и такое не снилось, если честно.
— Верю, Колька, верю, — снисходительно сказала Наташа. — Ну, как насчет каши с маслом?
Мальчишки переглянулись, и, как старший, то есть родившийся на двенадцать минут раньше, на вопрос ответил Сережка:
— Ладно, раз так. Мы банановую кашу еще никогда…
Тут Мила наконец не выдержала:
— Ну ты, Наташ, даешь… Такого я от тебя никак не ожидала! Бананов там нет. Там гречневая каша!
— Уверена?
Наташа заглянула в кастрюльку и вскрикнула испуганно:
— Как же так?! Куда они подевались? Это ты, Липси, съела?
Кошка сидела на подоконнике, облизываясь. Что именно она украла, было непонятно. Сережка и Колька бросились к ней, опрокидывая табуретки, но кошка не стала их ждать. Она мигом спрыгнула на пол и юркнула в дверь.
— Ладно, придется есть обычную, гречневую, — с сожалением сказала Наташа. — Вам, мальчики, сахарком посыпать? Мы с Милой сахар только в шоколадных конфетах едим. Сахар — это верная белая смерть.
Бывшую банановую кашу съели с удовольствием. Даже Мила. При этом она из принципа густо посыпала свою порцию белой смертью — пусть не думает Наташа, что самая умная! Только представьте, так издеваться над людьми!
Ели молча. Сережка и Колька косились на Наташу. Они и верили, и не верили. Хотелось верить — это да. Но и сомнительного было много.
Когда тарелки опустели, Наташа скомандовала всем идти в сад. Кто хорошо поел, тот должен хорошо поработать, иначе желудочный сок плохо вырабатывается.
Мальчишкам и в голову не пришло сказать, что работать в чужом саду — это совсем не такое удовольствие, как, скажем, таскать из него спелые августовские яблоки или, к примеру, угощаться той же кашей, пусть даже и без бананов. Правда, они не так уж сразу принялись за работу, сначала затеяв игру — кто больше ям перепрыгнет. Однако деловитость девочек передалась им быстрее, чем можно было ожидать, глядя на их индейские скачки и прыжки.
А когда мальчишки поняли, зачем бочки вкопаны в землю, они пришли в полный восторг. Надо же — рыбки! Надо же — нимфея!
А зимой?
А зимой рыбок и нимфею в аквариум. Это щуку в аквариум не пересадишь, а вот золотых рыбок…
Золотых!
Словом, работа закипела. Дети натаскали суковатых веток и мелкого щебня и соорудили мостики. Веток оказалось так много, что решили — не пропадать же добру! — сделать шалашик у самой яблони.
— Здесь можно будет лежать и глядеть, как плещутся рыбки в воде… — помечтала Мила.
В воде! А где же вода? Как быть с водой, не знала пока даже Наташа. В журнале написано: поставить в бочки какие-то бачки. И обязательно на кирпичи. Но кирпичей нет — мама у соседей не попросила.
— Ха! — обрадовался Сережка. — Кирпичи и у нас можно взять. Только зачем они?
— Ну, для этих — для бочков, то есть бачков! — пояснила Наташа. — Сначала кирпичи, потом бачки.
— А рыбки где?
— А че ты такой непонятливый — в воде, конечно!
Напрасно Наташа полагала, что Сережка непонятливый. Он просто не понял, зачем еще бачки на кирпичах, если есть бочки. Налил воды — и все! Куда вода денется?