— Раз так, пусть ваша мама на почте телеграмму получит! Почта закрывается через час. А если не успеет, я телеграмму домой возьму.
С тем и ушел.
Мила сердито топнула ногой ему вслед. Да уж…
Дети заперли дверь и снова сгрудились у заветного сундучка. Наташа ударила ломиком раз, другой… Замок висел как ни в чем не бывало. Ударив еще несколько раз, Наташа отложила ломик и велела Сережке ковырнуть гвоздем. Гвоздь, огромный, кривой и толстый, тут же нашелся у него в кармане. Но Сережка не стал суетливо тыкать им в скважину. Сперва он опробовал тяжесть замка на ладони, затем подергал его, и — чудо! Одна дужка мягко вылезла из своего паза.
Вот оно что — замок и заперт-то не был! Это обдало Наташино сердце жаром подозрения. Как это, клад — и не заперт?!
Крышка немедленно была откинута, и жадным взорам предстали три одинаковые коробки, обернутые холщовой бумагой, проложенные между собой драным картоном и тряпками. Р-р-раз — и на пол полетели обрывки бумаги. Дети набросились на коробки.
К их глубочайшему разочарованию, там были… одни тетради.
— Да-а-а… — протянул Колька.
Вот и все, что смог изречь он в минуту, когда стало ясно — ничего драгоценного в сундучке нет.
Медленно приходили в себя дети, пряча друг от друга глаза, в которых гасли огоньки отраженного сияния ненайденных сокровищ. Бумаги, одни бумаги! На что они годятся, если… если только они, конечно, не содержат ключ к настоящим сокровищам?!
Наташа наугад взяла тетрадь в черном кожаном переплете. Открыв ее на первой странице, она увидела выцветшую чернильную надпись с завитками: «Сказки Анастасии Ильиничны Носик».
Ну, хоть что-то! Оставив все, как есть, на полу, дети спустились в гостиную, где можно было почитать и послушать, устроившись на диванах.
И Наташа прочла вот что:
— «В некотором царстве, в некотором государстве жил да был купеческий сын Саламин по фамилии Буйтур. Ездил он по городам и селам, покупал рожь да овес, а потом возил их обозами в дальние заморские страны, для чего пересаживался с верблюда на корабль, с корабля на телегу, а потом шел себе пешим ходом в сапогах-скороходах.
И вот как-то ни свет ни заря, среди бела дня, в одном городе не городе, в селе не селе, а повстречалась ему во чистом поле красная девица. Она коровушку пасла, Буренку. Понравились купеческому сыну Саламину Буйтуру и девица, и коровушка. Он с вопросами: кто таковы да как зовут вас, ясные солнышки?
Ничего девица не отвечает. И только Буренка «му» да «му» говорит Саламину Буйтуру.
Но вот день прошел, и вечер пришел. Девица коровушку домой погнала. Саламин Буйтур за ними следом. Вошел в дом, видит родителей девушки. Скинул шапку с буйной своей головушки Саламин Буйтур, в пояс низко им поклонился, как царям до того не кланялся, и говорит от всего сердца: «Знать, сама судьба купеческая привела меня в эти края. Отдайте за меня дочь вашу, красоту писаную! Буду ей мужем и защитником».
Ничего не ответили родители, только горько заплакали. За них сказала коровушка:
— И Настенька, и родители ее не говорят уж три года без малого.
— Что так? — спрашивает сын купеческий Саламин Буйтур.
— Пришел к нам лютый ворог — змей-чародей, горное страшилище, злым лихом аукнется, злым лихом и откликнется. Увидал он нашу Аленушку и захотел взять ее в жены. Да только Аленушка не пошла за него, и родители не стали ее неволить. И тогда змей-чародей заклял их нанемо-намертво, чтобы ни за кого другого добром не отдали девицу и чтобы она никому слова своего девичьего не дала. Каждый месяц в полнолуние прилетает змей-чародей, пьет мое молоко и тогда только снимает заклятие всего на полчасика — все уговаривает, чтобы дали ему согласие. Как раз сегодня ждем лиходея. Оставайся, сразись с ним, стань мужем Аленушки!
Крепко задумался сын купеческий Саламин Буйтур, а потом как ударит шапкой об пол и говорит:
— Эх, не пить мне больше винца до смертного конца!
С тем и пошел от своей суженой. Семьдесят раз по семь верст прошел добрый молодец, а все слышал, как буренка Настенькина жалобно мычала: «му» да «му».
Тут и сказке конец. Кто дослушал, тому леденец».
— Ну и ну… — разочарованно сказал Колька. — Я ничего не понял!
— Тут и понимать нечего — «му» да «му», — поддержал его Сережка.
— И что?
— А то, что корова тоже ничего не поняла!
Наташе сказка тоже показалась странноватой, но она решила защищать ее от нападок. Ведь это же их сказка! То есть из их сундучка. Пусть не сокровище, прямо скажем, но… И тут еще Мила влезла, как предательница: