— Суешь ты нос… Не продали Носики! Они подарили дом этот, понял?! Просто взяли и подарили… Ничего ты не понял. Давай-ка двигай ногами, а то люди тебя ждут, а ты тут пыль под столом короля Артура собираешь. Нехорошо, Василий Иванович…
Шлыков и это стерпел. Пыль — подумаешь! Мишин, конечно, не дурак. И если умный Мишин врет, а он, без сомнения, врет, значит, они в сговоре! Какие, спрашивается, дома в наше замечательное время могут стать подарком? Никакие! Подарить в наше время могут шоколадку. Куклу Барби еще могут подарить. Как и в прежнее замечательное время вообще-то. А от таких подарков больно уж попахивает чем-то «в особо крупных»…
Выйдя со двора Мишина, почтальон двинулся не прямиком к Рукавишниковым, жившим через улицу, а свернул за угол — в магазин. У Шлыкова кончились сигареты, а следовало подымить, чтобы вольготней раскинуть мозгами над словами Мишина. Надо было сопоставить письмо из Франции и непонятные подарки, и этот еще… Грааль. Все это мучило и жгло его разум.
И надо же было такому случиться — на пороге магазина «Продукты» Шлыков столкнулся с Ольгой Рукавишниковой! Она извинилась и быстрым шагом направилась восвояси.
Шлыков проводил Ольгу гипнотическим взглядом, но Рукавишникова не обернулась. Он поправил сумку на плече, недовольно хмыкнул в усы и, войдя в магазин, спросил продавщицу Машу:
— Чего купила Рукавишникова?
— Хлеб черный и батон плюс макароны и майонез, спички. Всего на шестьдесят три рубля сорок копеек. А что ты, Василий Иванович, так интересуешься? Ты какой разведки резидент?
Шлыков и здесь вынужден был пропустить обидные намеки мимо ушей, хотя душа его страдала.
— Я тебе, Мария, вот что скажу. У этих Рукавишниковых денег немерено. Иначе откуда у них этот дом? Купили, говоришь. А позвольте спросить: с каких таких законных доходов? Детей трое. Иван? — врачишка простой. Жена его со двора ни ногой, в магазин разве что… Чем занимается? Скажешь, шампиньоны надомно выращивает?..
Продавщица загоготала, подперев бока кулаками. Шампиньоны! Ну дает почта! Отсмеявшись, она предложила свою гипотезу:
— Может, они наследники какого-то шейха арабского!
Шлыкова аж передернуло от такой несусветной дремучести.
— Эх ты… одно слово, Маша! Где мы и где шейхи! А ты знаешь, какой счет за электричество они на почте оплатили? Триста рублей! Триста!.. Месяца не прошло, как они тут, смекаешь? То-то и оно… Чем люди занимаются при таком электричестве? Может, Ольга фальшивые доллары рисует и на станке печатает понемногу, чтобы незаметно… Она, говорят, художница, вот и малюет, хе-хе, на пропитание…
— Они в магазине рублями платят, — возразила Маша.
— Вот деревня! Доллары в Серпухове на базаре меняют, там же и мелочь берут, а то и в Москву ездят. Картошку-то они не сажали?
— Не сажали…
— Я и говорю, нечего художнику мараться об землю! Он у тебя за фальшивки десять мешков на зиму купит — и все дела.
— Рублями платят, тебе говорю, Чапай!
— Ты не обзывайся… Рублями… Вот я и смекаю: неспроста они сюда приехали. Места, вишь, понравились… Такое, ты меня извини, Мария, просто слушать смешно! Добрые-то люди к Москве тянутся, а не бегут из нее.
— Чего сам-то не едешь? Или ты недобрый?
— Дык…
— Вредный ты, Василий Иванович. И куришь всякую дрянь. На вот, забирай свою «Приму» и почту свою неси. Нашелся тоже, ошибка резидента!
Шлыков сдержался. Маша была женщиной без высшего образования, а значит, заслуживала в его глазах снисходительного отношения.
Сам он «академиев не кончал», зато очень много читал из современной литературы, отдавая предпочтение детективам и остросюжету. Насчет делания фальшивой валюты Шлыков был уверен, что дыма без огня не бывает. Раз люди пишут, а он читает, стало быть, надо держать ухо востро. Вот почему, в частности, он считал, что деланием фальшивой валюты занимаются все кому не лень.
Почему Шлыков не отдал Ольге письмо, встретив ее в магазине?
Вот еще здрасте! Как только на почте он разобрал фамилию Рукавишниковых на нерусском конверте с нерусскими марками и штемпелем, он сразу решил не бросать письмо в прорезь на заборе, как сделал бы в штатной ситуации, а вручить лично, под предлогом того, что считает своим долгом уточнить имя-отчество адресата. Служба у него такая — знать всех в лицо.
В поле, соответствовавшем нашему «откуда», на конверте стоял штамп с аккуратными черными буковками. Их Шлыкову разобрать не удалось, и это тоже давало определенную пищу для размышлений.
А вдруг это зарубежные подельники Ольги — такие же отпетые фальшивомонетчики? Прислали, допустим, последние инструкции о степенях защиты новых долларов.