Ольга покраснела. А каких она сама-то знает современных писателей? Что читала? Да ничего! Ей все некогда. Ну, Мураками, еще этот… Пелевин из наших. Вот Коэльо недавно прочла, потому что Наташка притащила… А что, если этот Юрий Гир о чем-нибудь таком сейчас спросит?
— Да что мы все о книгах? — словно подслушав Ольгины мысли, успокоил Скрипач. — Давайте лучше говорить о вас, Оля.
Юрий, до сих пор расхаживавший между стульями, вдруг остановился у дивана, на котором она продолжала сидеть.
— Я слышал, что вы художник.
— Вам неточно сказали. Я керамист. Глина, горшки и все такое.
— Это еще интереснее! Видите! Вы и я — мы оба люди искусства. Поразительно, как порой сводит жизнь! Вы не представляете, как важна для меня встреча с вами. Я ведь работаю с этими, с позволения сказать, деточками уже несколько лет… Давно отошел от своего круга. А здесь ни до кого невозможно достучаться.
Юрий вдруг опустился на колени.
— Оля, это, наверное, судьба. Когда я увидел вас сегодня, стоящую рядом с мужем на ступенях столовой… я подумал: это ОНА! Та женщина, которая меня поймет. Та, с которой я снова стану собой. Вернусь в оркестр… Оля, я ведь играл! Боже, как давно это было!
Ольга недоуменно смотрела на его склоненную голову, вьющиеся волосы. Какой экзальтированный… Впрочем, его и вправду жаль. Жестокий, жестокий мир! Если бы, если бы можно было всем помочь, она бы помогла, о, еще как помогла! Музыканты не покидали бы концертных залов. Художники не выходили бы из студий. Артисты умирали бы только на сцене. Сантехники… А их куда девать? Может, сделать так, чтобы унитазы никогда не текли? Сантехники будут заниматься только монтажом, у них появится время для творчества.
Ольга очнулась от своих мыслей, когда вдруг осознала, что Юрий уже целует ей руки, и поцелуи поднимаются все выше и выше, и вот-вот доползут к коротенькому рукаву халатика…
Ольга вскочила.
— Я спать, пожалуй… Как собака… Устала очень… — говорила она, с усилием выдирая руку, попавшую в капкан цепких пальцев музыканта.
Как только ей удалось это сделать, она выбежала вон из телекомнаты. Юрий-Гир бормотал ей в спину что-то о чае и спрашивал, кажется, куда девать купленные специально для нее эклеры.
Стараясь не дышать и не врезаться в тумбочку, Ольга улеглась на кровать. Медленно сосчитала до десяти. Злости не было ни капельки.
Но было ужасно жаль себя. Как же так! И почему вдруг все это навалилось?
Ведь она могла бы сейчас возиться в саду, работать в мастерской и, наконец, готовиться к такой безусловно чудесной поездке в Страсбург! А вместо этого она тут словно шут гороховый, то служит безответной моделью для бездарных карикатуристов, то становится объектом сомнительных притязаний со стороны романтично настроенного музыканта. И все из-за кого? Из-за сына? Нет, во всем виноват этот омерзительный тип, этот Чернов!
Внезапный приступ злости на Чернова заставил ее повернуться на бок, но пружины так заскрипели, что Ольге стало не до злости. Она замерла, и постепенно сознание ее стало куда-то проваливаться. Ольга заснула.
Глава 15
Я только горшки леплю
Утро вечера, конечно, мудренее. Ольга проснулась первой, девчонки еще спали. Проснулась, потянулась, улыбнулась и… решила, что ничего ужасного в ее жизни не происходит.
А что случилось-то, собственно?
Девочки обидели, непристойно изобразив ее неглиже? Смешно. Они ведь не ее лично хотели задеть, а воспитку. Да, воспитку вообще. Никого больше они обидеть не могут, живут за забором, а воспитки приходят как с другой планеты и… уходят. А девочки остаются. Да и обидеть, наверное, по большому счету не хотели… просто нервишки пощекотать, проверить реакции. Так уж они устроены. Соловей поет. Рыба плывет. Волк ест всех подряд. И никто не устает быть собой.
Скрипач… Ему вообще надо спасибо сказать. Она уж и забыла, когда за ней кто-то всерьез пытался поухаживать… А приятно сознавать, что ты нравишься! Если бы еще без последствий… Сцену в телевизионной она сама и спровоцировала: нечего рассиживать с молодым мужчиной наедине, да еще среди ночи и к тому же благосклонно выслушивать любезности! Правда, у нее есть оправдание: она давно забыла, чем чреваты подобные ситуации.
Сын… Да, он ведет себя вызывающе и совершает в общем-то невероятные для него поступки. А что, если пришло его время оторваться от пуповины? Ну, задел мать ненароком. Откуда ему знать, что ненароком тоже получается чувствительно?!