— И этот мёртвый бог спасет Эвереску? — спросил Галаэрон, не видя и следа обещанной магом помощи. — Ты не можешь его воскресить.
— В прямом смысле — нет, — сказал Мелегонт. — Но для начала нам нужно найти чёрную пирамиду.
— Для начала вы должны найти Вульгрета, — сказал рыцарь. — Вы не можете войти в пирамиду, не исполнив клятвы.
— Как хочешь, — несмотря на сказанное, тон Мелегонта выражал нетерпение. — Скажи нам, где искать.
Джингелшод оглядел площадь.
— Он уже должен был обнаружить ваше присутствие.
Мелегонт повернулся к Галаэрону.
— Ты Страж Гробниц. Что замышляет Вульгрет.
— Может быть, ничего, — Нихмеду повернулся к Джингелшоду: — Сколько времени прошло с тех пор, как ты видел его последний раз?
Джингелшод посмотрел на небо.
— Трудно говорить о времени. Несколько зим. Может восемь, может девять, а может и целая дюжина… Трудно сказать.
— Но прошло какое-то время? — спросила Такари.
Джингелшод кивнул.
— С тех пор, как Тианна Небесный Цветок и её родичи стали блуждать по Жуткому Лесу.
— Это почти десять лет, — сказала Такари. Она посмотрела на Галаэрона. — Как думаешь?
Тот пожал плечами, без вопросов понимая мысли эльфийки. Личи частенько превращались в существ из чистого духа, оставляя свои тела, чтобы бродить в мирах за пределами Торила. Когда такое случалось, их трупы распадались, покуда от них не оставались лишь череп да кучка праха, с которыми лич сохранял очень слабую связь. Уничтожить таких существ было зачастую гораздо проще, чем молодых личей, но Галаэрон не думал, что им повезёт — особенно учитывая, что Вульгрета нет всего декаду.
Эльф покачал головой.
— Мы примем это к сведенью, но здесь слишком много какой-то бессмыслицы. Нетерерильский Вульгрет, конечно, достаточно стар, но Джингелшод служил не ему. И есть пробел во времени, который стоит рассмотреть.
— Так что нам делать? — спросил Малик.
— Единственное, что мы можем сделать, — сказал Галаэрон, — это выманить его.
ГЛАВА 19
30 Найтала, год Бесструнной Арфы (1371 ЛД).
С вершины холма Карсуса руины Карса казались одним большим куском цветущей плесени, болезненно-жёлтой и источавшей запах гнили. То тут, то там попадались скрытые в тени коряги. Надо всем этим великолепием туда-сюда носились стрекозы, достигавшие размера орла. Вниз по реке Кровоточащего Сердца малиновый дым закручивался в торнадо, а за руинами стояла дымовая завеса. Однако, Джингелшод заверил Галаэрона, что подобная «магическая погода» не имеет с личом ничего общего. Странные бури властвовали над этим районом задолго до смерти Вульгрета.
Вместе со своими спутниками, Галаэрон стоял на «груди» Карсуса, перед двухэтажной пирамидой из чёрного мрамора. И хотя тёмное блестящее здание резко контрастировало с грубым песчаником холма, пирамида, казалась слитой со скалой, словно была выращена из неё, а не выстроена руками. Арис изучал постройку, в то время как остальные следили за Вульгретом.
— Есть что-нибудь? — спросил Галаэрон.
— Пылающий дождь и зелёная молния, — сообщила Вала.
— Серебристый снег у парящего озера, — добавила Такари. — Всего в паре миль. Может…
— Нет!
Мелегонт и Джингелшод говорили друг о друге. Маг заявил, что у них важное дело, а Джингелшод утверждал, что расстояния в Жутком Лесу обманчивы.
Такари надулась.
— Мы уже час потратили!
— Час, которого у нас нет, — проговорил тонкий голос.
Спутники обернулись на звук, обнаружив себя смотрящими на бледного, дрожащего Малика.
— О, клянусь жизнью, я ничего не сказал!
Галаэрон нахмурился. Со времен затонувшего моста все люди внушали ему подозрения. И лишь теперь он заметил у ног Малика могучий силуэт. Галаэрон жестом указал на него своим мечом.
— Малик, твоя тень вернулась.
Коротышка опустил глаза.
— Как я счастлив-то!
— Ты должен понимать, что я твоего счастья не разделяю, — когда тень говорила, её рога становились тоньше, а мутная дыра в груди начинала закрываться. — Достаточно скверно следовать за человеком, словно раб, но когда твой хозяин — жалкий прислужник…
— Хватит! — прорычал Мелегонт. — Тебе есть что сказать, тень?
— Есть, — рога стали тонкими, словно сучки, а малиновые глаза побледнели. — На болотах была битва, но выжил лишь один.
— Кто?
— Человек, — голос тени стал мягким и тонким, почти неразборчивым. — С трубкой и…