– Ну да, есть, – Вала пробежалась пальцами по бёдрам. – Ты же видел меня обнажённой. Не думаешь же ты, что моё тело ещё не знало родов?
Галаэрон почувствовал, как его щёки запылали.
– Нет, конечно, но у эльфийских женщин…
– Нет бёдер. Наверное, когда они рожают, чувствуют себя так же, как если бы им выпустили кишки. – Вала прищурилась, а потом добавила:
– Наверное, поэтому у вас такие тонюсенькие головы.
– Вне всяких сомнений! – Аобрик похлопал женщину по плечу. – В способности острить ты не уступаешь лесным эльфам, моя дорогая.
Выражение лица Валы тут же сменилось на виноватое.
– Прошу прощения. Я забылась.
– Вовсе нет, – покачал головой старший Нихмеду. – Я так не веселился с тех пор, как здесь была Моргвэйс.
– Моргвэйс? – переспросила Вала.
Радость исчезла из глаз Аобрика столь же внезапно, как и появилась.
– Мать Галаэрона. С ней тебе никогда не встретиться.
Когда не последовало никаких объяснений, женщина посмотрела на младшего эльфа, и на некоторое время установилась гнетущая тишина. От необходимости менять тему разговора Галаэрона спас внезапный шорох крыльев. Мэнинестс трижды пронёсся вокруг комнаты белой стрелой, пока не замедлился достаточно для того, чтобы сесть на вытянутый палец старшего Нихмеду.
– Я был здесь, – Аобрику пришлось перебить щебетание снежного вьюрка. – Было сложно воспользоваться дверью?
Это несколько успокоило птицу. Она продолжила щебетать и чирикать, причём так быстро, что даже отцу Галаэрона приходилось напрягаться, чтобы ничего не упустить.
– Когда в последний раз лорд Дуирсар получал от них вести?
Птица чирикнула и щебетала ещё секунд двадцать. Наконец она задрала головку вверх и расправила трепещущие крылья, ожидая ответа.
– Передай лорду, что Мечи Эверески выступят в течение часа, – сказал Аобрик. – Я позволил себе вольность подготовиться к такому распоряжению.
Вьюрок резко взлетел и понёсся в комнату созерцания. Он едва не врезался в стекло, и Аобрик лишь чудом успел произнести волшебное слово, сделав зачарованное стекло проницаемым.
– Эта пичуга скоро сломает себе шею, – покачал головой Мелегонт, входя в комнату вместе с Кейей и остальными людьми. – С чего такая суета?
– Час назад Старейшины Холмов потеряли связь с Киньоном и высшими магами.
– Час? – раздражённо переспросил маг. – А сообщили только сейчас?
Отец Галаэрона поднял руку.
– Это ещё не всё. Они вообще не могут связаться ни с кем за пределами Шараэдима.
– Как это? – нахмурилась Кейа. – Этого не может быть.
– Сомневаюсь, что лорд Дуирсар ошибается, – сказал её отец. – На его послания никто не отвечает, а те, кто проходит через врата – не возвращаются.
– Значит, подкреплению из Эвермита в Эвереску не пройти, – резюмировал Мелегонт. – Им придётся пробиваться снаружи вместе с войсками, которые пришлют другие ваши союзники.
– Другие союзники? – переспросил Аобрик. – И кто же они?
– Я слышал, что в сердце Хелбена Арансана Эвереска занимает особое место, – ответил маг. – Вне всякого сомнения, он уже собирает войска Глубоководья.
– У вас достоверные сведения, – кивнул старший Нихмеду. – Хелбен был первым человеком, посетившим Эвереску, но эльфы – народ гордый.
– Ему не сообщили? – устало прикрыл глаза Мелегонт. – А Эвермит?
– Им передали весть, но помощи мы у них не просили. Лорд Дуирсар приказал остаткам Кавалерии Пера разнести новость о нашей беде всем друзьям эльфов.
– Им это не удастся, – покачал головой волшебник. – Фаэриммы не прозевают такой очевидный ход.
– Значит, Эвермит пришлёт помощь не сразу, – сказал Аобрик. – А пока прошу меня простить. Долг зовёт.
– Долг? – переспросила Вала.
– Отец – Первый Клинок Мечей Эверески, – произнесла Кейа с испугом и благоговением одновременно.
Старший Нихмеду кивнул.
– Лорд Дуирсар попросил нас провести разведку и доложить обстановку.
Облегчение мелькнуло на лице Мелегонта.
– Отлично. Мы поедем с вами.
Отец Галаэрона тепло улыбнулся.
– Если бы это было возможно, друг мой, – сказал он и покачал головой.
– Но ведь лорд Дуирсар наверняка согласится с пожеланиями командира, – возразил маг.
– Вне всякого сомнения, – кивнул Галаэрон. – Но Мечи Эверески – это ополчение, состоящее из представителей знати. Первый Клинок – переходящая должность, и несколько высокородных дворян легко смогут организовать её передачу кому-нибудь другому.
– Моё положение командира и так шатко. – Старший Нихмеду не стал уточнять причину, но все знали, что это из-за того, что ответственность за происходящее возложили на плечи его сына. Он повернулся к Галаэрону. – Мэнинестс дважды сказал, что все выходы охраняются стражами-магами. И ни от тебя, ни от твоих друзей в костяных клетках пользы не будет.
Молодой эльф пристально посмотрел на отца.
– На наш счёт тебе опасаться нечего. Я бы желал, чтоб и за тебя волноваться не было причин, – сказал он, обнимая отца. – Не забывай всё, что узнал об этих демонах от Мелегонта. Никто не знает их лучше него.
– Я запомнил каждое слово, – Аобрик ответил на объятие сына, а затем освободился и повернулся к Кейе. – Мне жаль оставлять тебя одну, дочь моя. Ты позаботишься о Древесной Кроне до моего возвращения?
– Разумеется, – эльфийка уткнулась в грудь отца. – И ты оставляешь меня не одну. Брат со своими друзьями составят мне компанию.
Галаэрон переглянулся с отцом, и старший Нихмеду повернулся к Вале.
– Леди, может так случиться, что мы больше не встретимся. Если так, знайте, что ваша мудрость и красота всегда будут одним из самых ценных воспоминаний. – Он кивком указал на Галаэрона. – И сердце старого эльфа будет спокойно, если ты присмотришь за его сыном.
– Значит, я пригожусь старому эльфу, - женщина сердечно обняла Первого Клинка, но судя по смущению в её глазах, она не совсем поняла, что он имел в виду. – Сладкой воды и звонкого смеха, друг мой.
Слова традиционного прощания заставили отца Галаэрона удивлённо поднять брови.
– Ещё денёк-другой в Эвереске, и тебя будет не отличить от эльфа. – Он усмехнулся и повернулся к остальным людям. – Сладкой воды и звонкого смеха всем вам.
Аобрик едва успел выйти из комнаты, как Кейа обратилась к Галаэрону:
– Странные слова. Он думает, что вы куда-то отправитесь?
– Он не был в этом уверен, в отличие от меня, – заключил Мелегонт. Не дожидаясь кивка Галаэрона, он повернулся к Вале и дёрнул её за шёлковую зелёную сорочку.
– Снимай это и надевай броню.
– Броню? – у Кейи отвисла челюсть, и она растеряно посмотрела на брата. – Ты не должен позволять им уходить из-под надзора.
Галаэрон взял сестру за руки.
– Кейа, я и не собираюсь им что-то позволять. Я их возглавлю.
ГЛАВА 6
23 Найтала, год Бесструнной Арфы (1371 ЛД)
Несмотря на броню и то, что двигаться целой группой, оставаясь при этом в весьма узкой зоне невидимости, очень непросто, люди шли на удивление бесшумно, потому они без особых проблем спустились с Башни Звёздного Луга. Иногда Галаэрон и Кейа даже не были уверены, что воины всё ещё идут за ними. Они спустились со Златоутреннего Холма и проскользнули мимо пруда Рассветной Славы, не привлекая к себе лишних взглядов, что вселило в Нихмеду уверенность в том, что план сработает. Однажды группе пришлось остановиться и выслушать, как матрона с серебристыми волосами заверяла Галаэрона в том, что никто не винит его в освобождении фаэриммов, и в том, что лорда Имесфора вообще слушают только золотые эльфы. Но, похоже, даже она не почувствовала невидимых людей.
Лес резко оборвался у края Холма Тёмной Луны, где путь на свободу преграждала только невысокая каменная стена. Далеко внизу простирались пастбища в форме полумесяца, по всей площади которых можно было заметить серые булыжники, бурых скакунов и скопления изумрудных пихт. За пастбищем виднелись холмистые лоскутки чёрно-золотых зимних полей, поднимавшихся к окружённым туманом виноградникам. У самых высоких пастбищ виднелись Клинки Эверески, которые, огибая последние витки дороги, ведущей к лесам Высокой Долины, напоминали согнутый хвост. Больше никого в пределах видимости не было, но Галаэрон знал, что у продовольственных баз и других въездов в город расставлены группы магов-стражей.