Он сделал несколько таинственных жестов, коснувшись рукой уха и потерев лоб кончиками пальцев. Галаэрон с остальными лишь обменялись удивлёнными взглядами, гадая, где они сейчас находятся. Ответ не заставил себя ждать, и через мгновение они увидели парящую пасть с огромными зубами и торчащими в разные стороны лапами. Эльф поднял руки, чтобы наколдовать волшебный снаряд, а люди потянулись к чёрным мечам.
Мелегонт шагнул от расщелины.
– Нет! – крикнул он, дёрнув руки Галаэрона вниз. – От твоей магии они слетятся к нам, словно вороны на поле боя.
Нихмеду бросил взгляд на расщелину, но тварь пролетела мимо, не заметив их, её покрытое шипами тело кружилось в воздухе, одновременно напоминая движения рыбы и змеи.
– Оно злится, что его рабы двигаются слишком медленно, – прошептал маг. – И оно недовольно, потому что считает, что лучшие норы займут до их появления. Оно сказало рабам, что те либо будут впредь двигаться быстрее, либо превратятся в хранилище яиц.
Шипастый хвост исчез из виду и Галаэрон спросил:
– А куда оно направляется?
– И где сейчас находимся мы? – добавила Вала.
Мелегонт сначала ответил эльфу.
– Я думаю – ты знаешь, куда оно направляется.
– К пещерам дварфов?
– Да нет, в одно местечко посреди Шараэдима, – поправил маг. – Они, наверное, считают его просто райским уголком.
– Райским уголком! – Галаэрон не смог сдержать ярости в голосе. – Никогда!
– Тише. – Мелегонт поднёс указательный палец к губам. – Магия, скрывающая нас, глушит шёпот, но не крик. – Затем маг ответил на вопрос Валы. – Мы в моём последнем убежище, недалеко от места нашей встречи в тоннелях дварфов. Фаэриммы наверняка организуют военный сбор у бреши в Стене Шарнов, чтобы та всегда оставалась под надёжной охраной.
– Так мы с их стороны стены? – спросила женщина.
Мелегонт кивнул.
– Фаэриммы злобные и в равной степени умные твари. Они будут готовы к встрече с патрулями. Но если нам повезёт, нападение с этой стороны станет для них неожиданностью.
Галаэрон вспомнил, как его отец выезжает из Эверески, чтобы выполнить миссию, описанную волшебником.
– Но Клинки…
– Всё ещё у Секретных Ворот, – перебил Мелегонт. – На Плане Теней время течёт иначе. Если нам повезёт, мы выясним всё, что нужно знать Эвереске до того, как Клинки минуют Высокие Пики. Если же не повезёт… В этом случае, боюсь, твоему отцу всё же придётся столкнуться с опасностями.
Галаэрон кивнул. Эвереске было просто необходимо знать об успехах противника. Если ему со спутниками ничего не удастся, тогда Клинкам придётся добывать информацию самим, и не важно, что шансов на успех немного. Отметив, что фаэримм уже исчез из виду, Нихмеду указал на расщелину.
– Ну что, пойдём?
– Обождём немного, – ответил Мелегонт. – У фаэриммов есть заклятия для обнаружения незваных гостей… и, было бы очень неплохо, если бы ты сам научился понимать фаэриммов. Сможешь повторить то заклятие, которое я только что сотворил?
– Возможно… это ведь простая комбинация из подслушивания и безмолвной речи?
– А ты действительно одарённый иннатос, – приподнял брови маг.
– Иннатос?
– Обладающий врождённым талантом, – пояснил Мелегонт. – Мой народ назвал бы тебя прирождённым магом, что больше всего схоже с фаэрунским термином «чародей».
– А в чём разница? – спросила Вала.
– Для тебя почти ни в чём, а вот для меня во многом, – ответил волшебник. – Даже лучшим из магов чары даются медленно и с большим трудом. Но не чародеям. Для них это дар, природный талант, который развивается со временем при должной практике, но всё же это дар. Думаю не нужно пояснять, что все маги, которые упорно работают над совершенствованием своего искусства, относятся к тем, кому не нужно столько трудиться, с большим недоверием.
– Разумное объяснение, хотя ни о чём подобном мне слышать не доводилось, – сказал Галаэрон. – А ты тоже иннатос?
– Если бы! – усмехнулся Мелегонт. – Я так понимаю, в вашей Академии Магии тебя не встретили с распростёртыми объятьями?
– Намного хуже, – эльф постарался скрыть горечь в голосе. – Моему отцу пришлось задействовать все имевшиеся политические связи, чтобы обеспечить мне место на факультете – самая бесполезная растрата, которую я когда-либо видел. Я там так и не прижился. В конце концов, меня обвинили в использовании чёрной магии и потребовали показать книгу заклинаний. К несчастью, я её никогда не вёл.
– Теперь уже я тебе завидую, – признался маг.
– Не стоит, – грустно улыбнулся Галаэрон. – Чтобы я получил место в Страже Гробниц, потребовалось прямое вмешательство лорда Имесфора, – эльф замолчал, вспомнив о кончине сына своего покровителя. По правде говоря, золотого лорда едва ли можно было осуждать за обвинительные речи. – Даже у этой услуги оказалась своя цена.
– Не стоит себя жалеть, – сказал Мелегонт. Его голос снова стал укоризненным и успокаивающим. – Не произносить мне заклятий, если Эвереску спасёт не твоя магия.
– Но разве ты не говорил, что его магия привлечёт внимание фаэриммов? – спросила Вала озабоченным, но, тем не менее, уважительным тоном. – Это последнее место, где я хотела бы оказаться лицом к лицу с этими тварями.
– Ну, здесь лучше, чем кажется, – улыбнулся маг. – Но ты права. – Он посмотрел на Галаэрона. – Нужно научить нашего друга колдовать иначе.
– Иначе? – переспросил эльф. – Но на это нужно время.
– Сдаётся мне, что тебе много времени не потребуется, – усмехнулся Мелегонт. – Если, конечно, твоя храбрость не уступает твоим талантам.
– Ну, я же сейчас здесь, с вами.
– Да. – Глаза мага стали чёрными, словно обсидиан, настолько тёмными, что дух перехватило даже у Валы. – Ты достаточно храбр, чтобы сражаться с внешними врагами. Посмотрим, хватит ли тебе мужества столкнуться с врагом внутри себя самого.
Лицо Мелегонта стало удивительно эльфоподобным, густые брови разгладились и поднялись, приняв дугообразную форму. Уши увеличились, их острые кончики выступили из-под тёмных волос, а глаза зловеще засветились, как у проклятых дроу.
– Во имя Кореллона! – от смятения голова Галаэрона пошла кругом.
Это уже был не тот человек, что обещал спасти Эвереску – но ведь демоны всегда обманывают смертных.
– Что ты такое?
– Уверен, что нечто большее, нежели ты думаешь, – услыхал он в ответ.
Эльф потянулся к мечу, понимая, что времени произнести заклятие ему уже не хватит, а даже если бы и хватило, едва ли он мог надеяться победить Мелегонта в магическом поединке. Демон же молниеносным, словно прыжок паука, движением выбросил вперёд руку, схватил Нихмеду за горло и прижал к каменной стене. Из-под губ Мелегонта выступила пара клыков цвета слоновой кости, а тёмная борода превратилась в нелепой формы подбородок. Люди раскрыли рот от удивления и что-то забормотали, но, похоже, они были слишком ошарашены, чтобы как-то помочь. Галаэрон попытался вытащить меч, но демон прижал его запястье к стене.
Первой пришла в себя Вала.
– Великий! – крикнула она, доставая меч, и шагнула вперёд. – Что ты…
– Стоять! – рявкнул Мелегонт, взглянув через плечо. – По праву Клятвы Бодвара я приказываю тебе подчиниться!
Женщина заскрежетала зубами, но остановилась, опустила клинок и жестом приказала своим людям не вмешиваться. Когда Мелегонт снова повернулся к Галаэрону, его глаза уже светились фиолетовым, а клыки были длиннее, чем у гадюки.
– Ну, так ты знаешь – что я такое? Уже набрался храбрости?
– Д-д-да, – только и смог выдавить Нихмеду. Как и большинство наземных эльфов, он боялся дроу не меньше, чем ненавидел их, и судьбы худшей, чем стать живым мертвецом, служащим вампиру-дроу, он и представить себе не мог. – Дай мне только достать меч…
Мелегонт снова ударил Галаэрона о стену.
– Так не пойдёт, – улыбнулся он. – Но я дам тебе выбор.
Вампир протянул за спину ладонь и приказал:
– Чёрный меч!
Вала перевернула свой, рукояткой вперёд, но не решилась отдать его.
– Что ты собираешься делать?
Мелегонт пристально посмотрел на неё, наполнив всю комнату чудовищным треском костей, вывернув шею куда сильней, чем это казалось возможным. – Ничего такого, на что бы мне ни давала права Гранитная Башня.
Вала опустила голову и вложила рукоять в его ладонь. Вампир ещё некоторое время смотрел на неё, а потом сунул ледяной эфес в левую ладонь Галаэрона.
– Я предоставляю тебе выбор, эльф, – произнёс он, схватив лезвие и подведя его кончик под челюсть Нихмеду. – Ты можешь служить мне, а можешь не служить – решай.
Галаэрон знал, что ни один вампир не предоставит ему возможности убить себя, а ещё он знал, что это вполне в стиле дроу – дать шанс, а потом всё оставшееся время насмехаться над его трусостью. Он поднял подбородок и дёрнул чёрный клинок вперёд, проведя лезвием по горлу и груди Мелегонта.
Стекло прошло сквозь мага, словно тот был не плотнее дыма. Вампир улыбнулся и вырвал меч из руки Галаэрона.
– Трус, – сказал он, возвращая оружие Вале, и прижал голову пленника к стене.
Эльф пытался вырваться, но демон-дроу был слишком силён. Мелегонт опустил голову и Галаэрон почувствовал, как два холодных клыка пронзают его горло.
– Нет! – крикнул он, ударив вампира коленом в пах, но даже это не помогло отбиться от демона. По шее Галаэрона разбегался холод, от которого тот потерял способность двигаться, после чего Мелегонт отстранился. На его подбородке медленно застывали две струйки крови, а глаза светились неистовым голодом.
– Чувствуешь страх? – требовательно спросил он. – Откройся ему, Галаэрон, овладей им.
А Нихмеду и не надо было ничему открываться. Страх буквально струился по его жилам. Он чувствовал его пустым желудком, вздымающейся от тяжёлого жаркого дыхания грудью, он слышал свой страх в участившемся пульсе и в вопле, зарождавшемся в горле.
Крик уже почти сорвался с его губ, когда Мелегонт зажал ему рот.
– Кричать нельзя, Галаэрон, – Лицо мага становилось нормальным, острые уши исчезали под копной тёмных волос, а дугообразные брови распрямились и снова стали густыми. – Ты не должен кричать, а не то нам не поздоровится, когда явятся фаэриммы.
Эльф оттолкнул Мелегонта. Маг, уже выглядевший как человек, пролетел через всю комнату и врезался в противоположную стену.
Нихмеду всё же удалось сдержать крик, и волшебник одобрительно кивнул.
– Хорошо. А теперь используй её Галаэрон. Используй внутреннюю силу, чтобы сотворить заклятье.
– Да ты рехнулся! Единственное, для чего я её использую – это чтобы убить тебя!
Галаэрон вытащил свой меч, и Вала со своими людьми тут же оттеснила его от Мелегонта.
– Да не так, эльф! – голос мага стал жёстким и властным. – Ты преодолеешь свой страх или станешь его рабом?
Что-то в голосе волшебника отрезвило Нихмеду. Он коснулся шеи в том месте, куда его укусил вампир и нащупал только гладкую кожу.
– Давай, Галаэрон! – требовал Мелегонт. – Твори заклятье!
Начав, наконец, понимать, что происходит, эльф выронил меч и сделал серию таинственных жестов, которые завершил, прижав ладонь к уху. Страх не испарился, как Нихмеду того ожидал, вместо этого он, догорая, пронёсся по телу и исчез во тьме под ногами, оставив после себя ломоту в костях.
Галаэрон проделал жесты, необходимые для второй части заклятья. Когда он начал тереть бровь, боль в теле превратилась в холод, сковав мучительным оцепенением, зародившимся в ногах и пронзившим плоть, словно ледяная молния.
После этого сознание Нихмеду наполнили едва различимые голоса и обрывки фраз. Он застонал и заткнул уши. Мелегонт выступил из-за спин Валы и остальных, взял эльфа за плечи и заглянул в его глаза.
Сбивающее с толку ощущение, – его голос, прозвучавший в голове Галаэрона, заглушил дюжину других. – Ты слышишь наши мысли. Думай о них как о ветре и обращай внимание только на то, что тебе нужно. Но пока не привыкнешь – разговаривай, это поможет.
Галаэрон отвёл руки от ушей.
– Что ты со мной сделал?
– Показал твоё теневое я, – ответил Мелегонт. Как он и обещал, остальные голоса превратились в негромкий фоновый шум. – Считай, что это было устье скважины, открывающей другой вид магии.
– Какой магии? Магии вампиров? Или, может быть, дроу?
– Ни то, ни другое, – усмехнулся Мелегонт. – И даже не думай винить за эту тварь меня. То, что ты видел – твоих рук дело.
Галаэрон пристально взглянул на волшебника.
– Я не придумывал это.
– Ну, не сознательно, – улыбнулся Мелегонт, – но каким бы себя не делал эльф, он одновременно творит своё теневое я. Если он становится честным и храбрым, то его теневое я остаётся без этих качеств.
– То есть теневая сторона мужчины – женщина? – спросила Вала.
– Нет, это противоположности, – объяснил Мелегонт. – А теневое я – не противоположность, это тьма на свету. В сущности, это отсутствие солнечных лучей, которые падают на тело. У мужчин это недостаток того, что делает их мужественными, а вовсе не присутствие женщины. В случае теневого я Галаэрона – это отсутствие верности и доброты.
– Эта тварь – не часть меня, – продолжал настаивать на своём Нихмеду.
– Нет, конечно, – согласился маг, – но ты создал её, а через неё прикоснулся к новой магии.
– Значит это злая магия, – буркнул Галаэрон, подбирая меч. Он всё ещё ощущал сковывающий движения холод. – И лучше бы ты мне её вообще не показывал.
– Не позволяй стражнику запугать себя, – ответил Мелегонт, положив покрытую волосами руку на плечо Галаэрона. – Самые ценные сокровища всегда хорошо охраняются, а это сокровище – ключ к победе над фаэриммами. Это единственный тип магии, который они не понимают. И если нам суждено спасти Эвереску, то тебе придётся умело ею пользоваться. Умело и часто.