Волшебник укутался холодным сумраком как любимым плащом, удовлетворённо хмыкнул и чуть ли не бегом рванул вперёд. Вала подтолкнула Галаэрона за магом и сама отправилась следом.
– Как вам двоим удалось победить в схватке без моей помощи? – вопрос Мелегонта звучал довольно бесхитростно. – Учитывая участие проницателя сознания, я думаю, это было непросто.
– Не особо, – ответила Вала. – Я убила его первым. А Галаэрон разобрался с остальными с помощью магии.
– Правда? – волшебник оглянулся через плечо. – И все твои заклинания сработали?
– Мне едва ли дотянуть до твоего уровня владения магией, – осторожно произнёс эльф. Судя по интересу Мелегонта, того переполняли определённые ожидания, которые Галаэрону почему-то не хотелось оправдывать. – Заклинания подействовали так же, как обычно.
– Они сработали, – волшебник снова смотрел вперёд, разочаровано опустив брови. – И это главное.
Эльф совладал с желанием потребовать у мага объяснения, что же именно тот с ним сотворил. Расспросы выдали бы больше, чем Галаэрон хотел, кроме того, он уже понял, что Мелегонт не из тех, кто легко раскрывает свои секреты. Дальше путники продвигались в тишине, петляя в лабиринте из очертаний холмов. Зубчатые силуэты гор всегда оставались слева, но Галаэрон не видел ни смысла, ни логики в выбранном пути. Волшебник поворачивал к свету так же часто, как и в противоположную сторону, шёл по утопающим в тенях впадинам, равно как и по холмам, спускался вниз не реже, чем поднимался вверх. Так и тянулся день – или что там заменяет день на Грани, – пучок лучей справа поднимался всё выше по небу, затем разделился на неровные куски и рассеялся по земле.
Когда очертания гор обступили их со всех сторон, Галаэрон понял, что они поднимаются к Серым Вершинам. А потом он окончательно утратил чувство направления. На Грани всё под ногами ощущается плоским. Когда эльфу казалось, что они карабкаются вверх, они на самом деле спускались, когда он думал, что они обходят вокруг – шли напрямик.
Вскоре очертания приобрели призрачно-голубой цвет, и Мелегонт начал колебаться при выборе направления. Когда силуэты стали прозрачно-серыми, волшебник принялся бормотать что-то себе под нос и поворачивать обратно. Наконец тени совсем растаяли; маг приостановил продвижение и начал ходить кругами.
– Что случилось? – спросил Галаэрон. – Мы заблудились?
– Заблудились? – Мелегонт медленно повернулся на месте, вглядываясь в серый туман вокруг них. – Боюсь, что да.
Галаэрон издал стон:
– А ты не можешь отменить заклинание?
– Это не разумно, – отозвался маг. – Вероятнее всего, мы бы вернулись на родной Фаэрун, но если я где-то ошибся поворотом...
– Почему бы нам просто не пойти к костру? – спросила Вала.
– Костёр? – оживился Мелегонт. – Где?
Женщина указала в серую даль, но Галаэрон не разглядел ни намёка на огонь.
Волшебник обошёл эльфа и посмотрел поверх плеча Валы, затем улыбнулся и хлопнул её по спине:
– Превосходно!
Хранитель гробниц отступил на пару шагов и тоже направил взгляд поверх плеча Валы. И действительно, он увидел два крошечных жёлтых пятнышка с белыми искрами вокруг.
– А вы уверены, что это огонь?
– Так он выглядит из Грани, – подтвердил Мелегонт.
Не прошли они и полдюжины шагов, как пятнышки растянулись в небольшие круги пламени, окружённые завихрениями серого тумана. Волшебник дал знак Вале и Галаэрону держать мечи наготове и вывел их на свет костра.
Пламя сразу же приобрело привычный оранжевый цвет, и кто-то жалобно и удивлённо воскликнул:
– Ради Единого! – В стороне от костра стоял невысокий толстый человек в засыпанном снегом плаще с капюшоном. Розовые руки незнакомца были подняты вверх, чтобы показать, что в них нет оружия. – Не причиняйте мне вреда, возьмите всё, что у меня есть... как бы скудно это ни было!
Мелегонт жестом показал мужчине опустить руки:
– Тебе нечего бояться, пока ты сам нам не угрожаешь.
Коротышка перевёл взгляд с крепко сложенного волшебника на его хорошо вооружённых спутников и решил не опускать рук:
– С чего бы такой грозной троице бояться такого жалкого бедняка, как я?
Хотя плащ незнакомца выглядел поношенным, а борода была растрёпана, он едва ли походил на нищего. Его лицо было круглым и ухоженным, брюшко – упитанным, а глаза – хитрыми. Он разбил лагерь возле небольшого разлома высоко в горах. Спутанные заросли чёрного ельника слабо защищали от свирепствующей снежной бури с востока – той самой, которая, по мнению Галаэрона, и создала странную завесу, что заставила Мелегонта свернуть с пути через тени. Единственная лошадь с грустными глазами стояла на привязи под навесом из поваленных стволов; седло и седельные сумки небрежно валялись в укрытии. Кобыла выглядела такой же подавленной, как и её хозяин, однако её шкура лоснилась от ежедневного вычёсывания, да и, – если на то пошло, – животное явно хорошо кормили. Маг внимательно изучал лагерь, взгляд перескакивал от костра к навесу и к лошади, хотя вроде бы всё находилось там, где и должно быть.
Продолжая держать руки над головой, коротышка кивнул в сторону бревна, на котором он раньше сидел:
– Приглашаю вас к моему костру, – он начал закрывать рот, как будто договорил, затем неожиданно выпалил: – В любом случае, я не смог бы вас остановить.
– Нам бы не хотелось тебе навязываться, – Мелегонт огляделся. – Я немного заплутал в этом снегу. Если бы ты указал нам путь к Тысяче Ликов, мы бы немедленно удалились.
– В обход ущелья? – коротышка энергично замотал головой. – Вы не пройдёте здесь.
– Думаешь помешать нам? – нахмурилась Вала.
Глаза мужчины широко распахнулись:
– Я н-н-нет… но даже вам троим не справиться с таким количеством б-бехолдеров.
– Бехолдеров? – волшебник казался скорее разочарованным, чем удивлённым. – Сколько их?
– Достаточно, – мужчина с видом безнадёжности покачал головой под капюшоном. – Моя невезучесть – это проклятие, преследующее меня всю жизнь. Сначала проницатели сознания на перевале Выбеленных Костей, потом Зентарим на Рассветном перевале, а теперь бехолдеры. Кто знает, что ждёт меня в Высоком ущелье? Говорю вам, нам не найти безопасной дороги, покуда не минуем Дальний лес!
– Может быть, и нет, – проронил Мелегонт. – Позволь мне взглянуть на этих бехолдеров. Мне иногда приходится иметь с ними дело.
Брови коротышки поползли на лоб:
– Правда? Если ты проведёшь меня через эти проклятые горы, я навсегда твой должник – не сомневайся из-за того, что я редко плачу по счетам, – испуг скользнул по его лицу, но коротышка тут же осторожно опустил руки и поклонился путешественникам. – Малик эль Сами ин Нассер к вашим услугам.
Хелбен расхаживал у изножья кровати Имесфора: два шага, затем поворот, два шага – взгляд на больного, два шага – и снова поворот. По мнению мага, эльф выглядел не лучше, чем в день прибытия, разве что щупальце иллитида больше не шарило в дыре его черепа. Взгляд лорда оставался стеклянным и безжизненным, вокруг глаз, как у енота, темнели синяки, а впалые щеки были бледны, подобно слоновой кости. Изо рта вяло свешивался язык, и не было никакой надежды, что Имесфор снова заговорит, по крайней мере, в обозримом будущем.
Хелбен сделал ещё два нетерпеливых шага, остановился и посмотрел на арадонессу, склонившуюся над больным лордом:
– Вы здесь уже почти два дня. Когда он заговорит?
Эльфийская жрица впилась в Хелбена своими чёрными глазами:
– Ваша забота о друге весьма трогательна. Имейте в виду, что именно она будет удерживать дух в его теле.
– Наша с лордом Имесфором дружба длится без малого пять веков, – с досадой прорычал Хелбен. – Он знает, что я переживаю за него, а я знаю, как он переживает за Эвереску. Если бы он знал, что там творится…