Выбрать главу

- Я почему, собственно? — осведомился Вадим.

- Помилуйте, ну не можем же мы, с нашей заботой об интересах человечества, поддерживать учение, в принципе отрицающее всякую плотскую любовь, и, соответственно, необходимость продолжения рода! Ведь из представлений манихеев, что человеческие души — суть ангелы, оказавшиеся в плену материи, созданной темной силой, — напрямую вытекает, что для восстановления мировой гармонии все эти души должны в конечном счете слиться с породившим их светом, следовательно, существование человеческого рода должно пресечься! Какими бы благими намерениями ни оправдывали себя манихеи, уже из-за одного этого их учение враждебно интересам человечества, стоявшая за ним высшая сила явно строила относительно нашей планеты какие-то свои планы, в которых людям места не было. Кстати, не так давно модный литератор Сорокин написал настоящую пародию на манихейское учение — роман «Лед», если не ошибаюсь. Манихейские постулаты там, конечно, изрядно опошлены, но основная суть их схвачена верно.

- Итак, как я понял из ваших слов, деятельность большинства известных нам высших сил враждебна человечеству, некоторые надежды внушал Христос, но и его учение идеально подходило только мазохистам, да к тому же было извращено последователями, — подытожил Каледин. — Мораль, проповедуемую всеми этими религиями, вы считаете противоречащей интересам людей. Допустим. Но что вы собираетесь предложить вместо нее — идеологию политкорректности? Или вы намерены вернуть общество к описанной вами естественной морали?

- К естественной, то есть по сути племенной морали современное общество возвращать крайне опасно, — промолвил Тверинцев. — В информационном обществе национальные грани стираются, люди разных народностей и культур вынуждены существовать сообща, к тому же оружие за последние века настолько усовершенствовалось, что любой сколько-нибудь масштабный конфликт грозит гибелью всему человечеству. Вменяемые идеологи все это, конечно, прекрасно понимают, потому и взяли на вооружение идеи политкорректности, то есть учета интересов аутсайдеров и угнетаемых меньшинств. Порок этой идеологии в том, что она не учитывает существование биологически обусловленных человеческих инстинктов, например, агрессивности. Их просто стараются затушевать, утопить в потоке слов. Кстати, смешно наблюдать, как яро адепты политкорректности борются с нехорошими на их взгляд словами. Им почему-то кажется, что если запретить называть какое-то явление своим именем, то и проблема с существованием этого явления рассосется сама собой. Зряшные труды! Каким словом ни обзови негативное явление, само явление от этого лучше не станет, а слово со временем приобретет такой же порочный смысл, как и то, что ему предшествовало. Стоит вспомнить, сколько раз в России переименовывали нужники. И каким бы словом их не называли, через некоторое время слово это становилось грязным и неприличным. А все потому, что таковы уж в нашей стране соответствующие объекты! Короче, как бы идеологи политкорректности ни подменяли понятия, как бы ни пытались внушить людям мысль об их всеобщей одинаковости, потребность в делении окружающих на своих и чужих никуда не девается, просто она выискивает для себя новые объекты, провоцируя в обществе массовые истерики по самым вздорным поводам. При таких кульбитах общественного сознания самым страшным врагом общества в какой-то момент может показаться даже курящий сосед. А что! Травит окружающих ядовитым дымом, способствует их заболеванию раком! Ну и куда может привести такая, прости, господи, «консолидация общества»?

- А где же тогда выход? — спросил Вадим.

- А выход вот в этом, — произнес Тверинцев и показал на простенок между двумя книжными шкафами, где висели две небольших картины. На одной из них был изображен Прометей, похищающий у богов огонь, сюжет второй показался Вадиму довольно абстрактным.

- А здесь что нарисовано? — осведомился он у хозяина квартиры.

- Так художник попытался отобразить известную по Библии борьбу Иакова с Иеговой, — ответил Тверинцев. — В какой-то степени поведение обоих этих персонажей, Прометея и Иакова, как раз и символизирует цели нашей организации. Чтобы люди перестали воспринимать других людей как чужих, чужими, с которыми надо бороться, для всех них должны стать враждебные человечеству высшие силы. Это достойная, хотя и труднодостижимая цель.

- И вы всерьез надеетесь бороться с высшими силами по примеру Иакова? — удивился Каледин.

- Надеемся, но не так в лоб, как сделал Иаков, — чуть улыбнулся Тверинцев. — Подобная атака может на мгновение ошеломить высшую силу, но только на мгновение. Она и не была бы высшей силой, не будь она бесконечно могущественнее людей. Но выход все же есть…

- Какой, если не секрет?

- Выход в том, чтобы воспитать в людской семье собственную высшую силу. Для такой силы люди будут своими, и она станет отстаивать их интересы в противоборстве с другими высшими силами. В этом плане нам особенно интересен прецедент с Христом. Бог, появившийся на свет из чрева земной женщины, оказывается куда более лоялен к людям, чем все его конкуренты и предшественики. Жаль, конечно, что оставленного им положительного импульса хватило ненадолго, но я, например, был вы не прочь повторно воспроизвести такую ситуацию. И задумки подобные имеются… Впрочем, — тут Тверинцев оценивающе взглянул на Вадима, — последнюю часть нашей беседы желательно не оглашать в печати…

Каледин понял, что сейчас ему предлагают пройти своеобразный тест на лояльность. Не напишешь — значит, тебе можно доверить сокровенные секреты церкви. Напишешь — тогда сотрудничество с тобой ограничится этим интервью. Тверинцев, между тем, изрядно заинтриговал Вадима, молодой журналист почувствовал, что последние слова философа — это не просто абстрактные рассуждения. Желание поглубже познакомиться с деятельностью неогностиков подвигнуло Каледина сделать выбор. В написанной им статье о практических целях их церкви не было сказано ни слова.