— А этот Форрест, ведь это телетехника так зовут? — спросила Маргарет.
— Лэрри Форрест, мэм. Так о чем вы хотели меня спросить?
— Он признался хоть в чем-нибудь?
— В чем именно?
— Ну, в их связи.
— Нет, я же сказал. Миссис Маккей, как вам кажется, сколько времени простояла машина телевизионщика перед домом, пока не приехал мистер Гамильтон?
— Порядочно. Точно не скажу, но, во всяком случае, дольше, чем обычно требуется на ремонт телевизора.
Брин кивнул.
— На этот раз телевизор был в полной исправности.
— Вот видите! — с торжеством воскликнула Маргарет. — Это подтверждает то, что я говорила. — Торжество ее носило характер почти непристойный. Меня едва не передернуло.
— Вполне возможно. — Удобно устроившись на перилах, Брин потер трубкой щеку. — Миссис Гамильтон позвонила в риверсайдское бюро обслуживания и заявила, что ее телевизор сломался. По словам Форреста, когда он позвонил в дверь, никто не отозвался. Но дверь была незаперта, и поэтому он вошел.
— Потому что чувствовал там себя как дома, — заметила Маргарет.
— Похоже на то. Он показал, что бывал в этом доме и прежде и знал, в какой комнате находится телевизор. Он включил его. Телевизор был в полной исправности. Но ведь миссис Гамильтон сообщила в бюро, что телевизор не работает. Быть может, подумал он, неполадки начинаются после того, как трубка нагревается. Поэтому он сел и стал ждать. Но десять или пятнадцать минут спустя телевизор работал так же хорошо, и он решил уйти. И как раз в это время увидел Гамильтона, выходящего из машины. Во всяком случае, такую историю он нам рассказал.
— А что вам рассказал Арнольд Гамильтон? — спросил я.
— Он тоже заявил, что, войдя в дом, застал Форреста в холле, и тот явно собирался уходить. Форрест рассказал ему о вызове, о том, что миссис Гамильтон нет дома, и о том, что телевизор в порядке. Потом он ушел. Сам Гамильтон, по его утверждению, несколько минут провел в ванне, потом, проходя мимо спальни, заглянул туда и увидел окровавленный труп жены. Он утверждает, что преступление совершил Форрест.
— Целый час прошел, — пробормотал я.
— Да, с того времени, как вы с женой увидели вернувшегося домой Гамильтона, и до того, как он вызвал полицию, прошел час. Гамильтон признает это. Он утверждает, что впал в шоковое состояние, буквально оцепенел, и ему потребовался почти час, прежде чем он собрался с силами и смог позвонить в полицию. Вот такая история, — Брин чиркнул спичкой. Как большинство курильщиков трубок, он изводил больше спичек, чем табаку. — Вообще-то не положено обсуждать с посторонними детали дела, но вы оба оказали нам серьезную помощь и, я надеюсь, еще окажете в дальнейшем.
— Арнольд редко приезжает домой обедать, — сказал я.
— Понятно, — ответил Брин. — Именно этим мне предстоит сейчас заняться. Возможно, Гамильтон подозревал Форреста и подстроил ему ловушку. Он не сумел захватить их вместе, но застал там Форреста и убедился в том, что телевизор в порядке. Быть может, миссис Гамильтон вышла на несколько минут. Форрест ждал ее, а Гамильтон обо всем догадался. Миссис Гамильтон вернулась домой после того, как Форрест уже ушел, и тут… — Брин сделал паузу. — Вы не видели, как миссис Гамильтон вернулась домой?
— Мы обедали на кухне. Оттуда улицу не видно.
— Так вот, вполне возможно, что она пришла домой после того, как Форрест ушел, у них с мужем произошла ссора, и в припадке ярости тот схватил вазу и ударил жену.
Маргарет, все еще раскачиваясь в своем кресле, решила наконец замолвить доброе слово хотя бы за одного участника этой трагедии.
— Не могу поверить. Арнольд такой мягкий, деликатный человек.
— Вы так думаете, мэм?
— Разумеется, Арнольд и мухи не обидит. Должно быть, это сделал тот, другой — Лэрри Форрест. Он был у нас однажды, ремонтировал телевизор. Он производит впечатление человека… который вполне мог пойти на любовную связь с замужней женщиной, а потом убить ее.
— Мы отрабатываем и эту версию, — сказал Брин и внезапно обернулся.
На улице вновь воцарилось гробовое молчание. Из красного кирпичного дома вынесли носилки, покрытые простыней. Я представил себе под нею Норму Гамильтон, но не такой, как видел ее совсем недавно, а живой, волнующей. Носилки поставили в полицейскую машину «Скорой помощи», та тронулась с места, на перекрестке сделала разворот и поехала мимо дома.
— А скажите, — спросил Брин, — там что, ведутся дорожные работы? — Он слез с перил, повернулся лицом к улице и махнул левой рукой.
— Верно, — ответил я.
— Ну да, я помню, там масса всяких тупиков, объездов, трудно проехать. Значит, большинство машин въезжают на эту улицу вон оттуда и выезжают тем же путем? — На этот раз он махнул правой рукой в направлении наиболее густо заселенных кварталов города.