На раздумья времени не было - камеры охраны сообщили о приближении повстанцев. С криками и руганью уокеры бросились в атаку. Сначала рыцари стреляли поверх голов - война с траками, к которой привыкли солдаты императора, очень отличалась от войны с собственными согражданами.
Мятежники шли лавиной. Шторм никогда не думал, что их так много. Он покосился на Крока в специальном, приспособленном для его фигуры военном обмундировании и прохрипел:
- Кажется, сегодня нам придется плыть в человеческой крови...
Крок прохрипел что-то нечленораздельное.
* * *
Император Пепис соображал плохо. Он приподнял голову, но тут же опять уронил её на подушки - держать её на весу у него не было сил: потом открыл правый глаз и посмотрел в пространство перед собой - левый глаз не слушался его и не открывался. Это было последствием того кровоизлияния, которое приковало его к медицинской койке, а может быть, и лишило трона.
На краешке его кровати сидела посетительница. Она протянула руку, взяла с тумбочки влажную марлю и приложила её к больному глазу императора.
- Спасибо... - сказал Пепис и ужаснулся звуку собственного голоса тихий, хриплый, не то шепот, не то хрип...
- Не стоит благодарности, - ответил молодой, звонкий и хорошо знакомый ему голос. Император улыбнулся:
- Мне трудно рассмотреть вас, Элибер, но слух у
меня пока что отличный.
- Вот и прекрасно. А лед должен вам немножечко помочь. - Элибер протянула Пепису небольшую чашку со льдом. Император взял её дрожащей рукой и попытался подняться - нет, конечно, он для этого слишком был слаб. Хорошо еще, что медицинская кровать самой новой конструкции, неимоверно чуткая к любым желаниям врученного её электронному попечительству пациента, тут же поменяла положение. Дрожащими пальцами император выловил из чашки несколько кусочков льда и отправил их в рот. Освежающая влага медленно поползла вниз по горлу. Его глаза чуточку прояснились.
Элибер беспокойно посмотрела на дверь.
- Что происходит? - спросил император. Элибер пожала плечами:
- Кто-то начал гражданскую войну. На мой взгляд, так сделать мог только фанатик и придурок.
Пепис засмеялся и тут же подавился кусочком льда. Пока он кашлял, Элибер успела взять у него из рук чашку и пересесть на стул.
- О войне я знаю. - Пепис вопросительно посмотрел на девушку. - А что происходит именно сейчас?
- Думаю, вам не стоит волноваться. - Элибер старалась говорить как можно спокойно. - Ваши рыцари вас защищают, так что госпиталь - это самая безопасная часть дворца. А вообще-то мы завязли по шею...
Император попытался как-то осмыслить происходящее. Голова болела, и реальность ускользала от него. Наконец-то он собрался с мыслями и сообразил, что сейчас у самых стен дворца создаются заградительные барьеры. Его рыцари оборонялись и, кажется, оборонялись безуспешно.
- Боже мой! - выдохнул он. - Неужели же все это зашло так далеко?
- В настоящий момент - да. - Элибер внимательно посмотрела в его потухшие зеленые глаза. Может быть, эта юная леди была чуточку жестока, и все-таки она показалась императору прекрасной.
- У вас есть какие-нибудь идеи?
- Нет. - Пепис покачал головой. Тело болело, но это была еще половина беды. Гораздо хуже было то, что многие участки кожи потеряли чувствительность. Он немножко подумал: - А где медсестры?
- А-а... - Элибер как-то равнодушно посмотрела в сторону. Большинство персонала сбежало из дворца... Лакеи, повара, горничные, ну и, конечно же, медики. Но это не страшно. - она как-то криво усмехнулась. Главное, что у вас еще остались ваши рыцари.
- Да... Я должен был предвидеть такой поворот событий. - Что-то, отдаленно напоминающее угрызения совести, шевельнулось в душе императора: каких интриг ни плел он против Джека Шторма, а командир рыцарей все же не оставил своего императора в тяжелую минуту! Хотя... конечно, он оставался во дворце совсем не из-за привязанности к императору. Просто у
этого человека было свое понятие долга. - А где Баластер?
- О-о... - Элибер неопределенно махнула рукой. - Ваш министр отдает какие-то распоряжения офицерам полиции, Как вы знаете, сейчас он выполняет ваши обязанности.
- Знаю, знаю, дорогая, - излишне торопливо ответил Пепис и закашлялся. Элибер поднялась со стула и поддержала его голову до той минуты, пока кашель не прошел, потом протерла влажною марлей пересохшие губы императора и дала ему отпить несколько глотков воды из специальной хрустальной поилки в виде маленького чайничка. Элибер смотрела на Пеписа хмуро и озабоченно:
- Мне кажется, что все обойдется и вы будете жить.
- В самом деле? - император зажмурился. - Если бы у меня была ваша вера!..
- Вера... вера... вера... во что? - В палату вошел Вандовер Баластер. - Пепис, насколько я могу судить, вы выглядите значительно лучше!
- Что происходит? - здоровый глаз императора требовательно смотрел на министра.
Министр поглядел на Элибер, а потом опять перевел взгляд на Его Величество.
- Пытаюсь держать ситуацию под контролем. Рыцари не очень-то хотят проливать кровь своих собственных сограждан, поэтому Крок дал приказ отступать. Я думаю, что это неплохое решение. Зачем проливать реки крови, если без этого вполне можно обойтись.
Император попытался приоткрыть левый глаз. Нет, у него опять ничего не получилось.
- Как вы думаете, моя гвардия удержит позиции? - спросил он. Элибер отвела глаза в сторону. Пеписа больно резануло выражение отчужденности, появившееся на её лице. Кажется, и тут он сделал ошибку - ему не следовало вверять её судьбу собственному министру. Пепис опять закашлялся, но па этот раз никто не пришел ему на помощь. Когда приступ кашля прошел и Его Величество смог опустить голову на подушку, коридор перед его палатой наполнился вооруженными рыцарями. Император отчетливо слышал столь привычный ему грохот их бронескафандров.
Глава 21
- Рыцари императора! - на здоровый глаз Пеписа набежала слеза. - Уж они-то будут до конца сражаться за мои интересы!
Этот день длился бесконечно долго. В коридорах дворца постоянно стреляли и дрались. Крики, стоны, разрывы снарядов создавали неимоверный шум. Его Величество чувствовал смертельную усталость, но, несмотря ни на что, старался не засыпать. Собственно, сейчас бодрствование и было единственным признаком жизни, который он мог проявить. Наконец-таки, все стихло.