Элибер фыркнула:
- Знаешь что, твой император тоже далеко не ангел!
- Я знаю, Элибер... - Он еще раз вдохнул в себя черемуховый запах духов, потом совсем тихо прошептал: - Что ты наделала...
Она вздрогнула, отпрянула от него, потом внимательно посмотрела ему в глаза и четко, по слогам, произнесла:
- Я так не считаю.
Шторм упорно вызывал её на разговор:
- Я знаю, что случилось с императором. В её золотисто-карих глазах пробежала какая-то угрюмая тень. Она вздохнула:
- Что ж... Я не могла ничего поделать... А ты... ты собираешься донести на меня?
- Донести? - Шторм удивленно поднял брови. - Элибер, да ты сошла с ума! Какая разница, станет это известно или нет? Ведь сейчас идет война, а ты... - он нежно улыбнулся, - нужна мне на моей стороне!
Она тряхнула пышными локонами:
- Да, Джек, я всегда в твоем распоряжении! Он улыбнулся:
- Элибер, я думаю, что это будет связано с трудностями и риском. Я прошу тебя, до тех пор, пока мы не вырвемся из лап жуков, до тех пор, пока мы не раздобудем корабль и все, что нужно для поисков Святого Калина, не отходи от меня ни на шаг!
Она глубоко вздохнула, как-то странно поморщилась и сказала:
- Да, Джек, насколько я понимаю, все то, о чем ты говоришь, вполне достижимо.
Он разомкнул руки и отпустил ее. Она подошла к дверям, оглянулась и недоверчиво посмотрела на него:
- Послушай, а что ты решил насчет Боуги? Что за странный приступ был с тобой недавно?
Шторм отвел глаза:
- Видишь ли... мне показалось, что я опять на Милосе... что нас разбили, а сейчас эвакуируют... В общем, у меня бывают такие провалы сознания, когда я не могу понять, что со мной происходит и где я нахожусь.
- Понятно... - Элибер смотрела на жемчужно-белый бронекостюм. - И ты всегда, если не здесь, значит - там?
Он кивнул. Она закрыла рукой глаза и произнесла:
- Всю жизнь эти песчаные войны...
- Да. Всегда одно и то же. - Джек посмотрел ей вслед. Она вышла в коридор, и маленькая корабельная каюта сразу же стала неуютной, тесной и темной. Джек подумал, что, видимо, Элибер была для него светилом, дарующим свет и скрашивающим трудную и безрадостную жизнь...
Джек обернулся, посмотрел на бронекостюм и вспомнил, что рядом с ним, в броне, теряющей последнюю энергию, остался Боуги. Он подошел к скафандру:
- А теперь расскажи мне все, что ты знаешь о Святом Калине.
Джек оказался совершенно не готов к тому, что узнал от неизвестного духа. В голове Шторма раздался страшный, тоскливый, находящийся на последнем пределе человеческих сил крик.
Глава 23
- Вы же понимаете, Ваше Величество, что между гостями и пленниками совсем небольшая разница, - флегматично сказал министр. - Скажем, незначительные перебои в энергоснабжении императорской каюты могут поставить вашу жизнь под угрозу. А теперь о другом. Разведка сообщает, что наши отряды захватили площадь вокруг дворца и богатые кварталы города. Я считаю, что всем нам надо попытаться вернуться на планету до того, как мы возьмем перед союзниками какие-то обязательства.
Во время маленького совещания, проведенного пленниками, Баластер был в центре внимания. Платформу с троном Трикатады и медицинские ясли Пеписа перенесли в грузовой док - там было больше места, и люди и траки могли разместиться вполне свободно. Элибер неотступно следовала за Джеком. Она хотела быть в курсе всех событий, и то и дело поглядывала то на министра полиции, то на Крока, который теперь сопровождал королеву.
Королева что-то напевала себе под нос и беспечно трепыхала радужными подкрыльями. Гузул расхаживал взад и вперед. Он чувствовал свою силу и вел себя довольно-таки нагло.
- Мы видим, насколько слаб Пепис, - сказал он. - А поэтому вправе спросить, кто же в данный момент управляет Триадским Троном?
Баластер побледнел. Такой прямой вопрос ему пришелся явно не по вкусу:
- Видите ли... - замялся он. - Я являюсь всего лишь консультантом Его Величества и могу заверить вас, что Пепис не так слаб, как кажется. Он отвечает за свои действия и может принимать решения, я же просто-напросто исполняю его волю. Что же касается Триадского Трона... .
- Замолчите, Вандовер, - прервал его бледный до синевы Пепис.
- Триадскому Трону не грозит никакая опасность... - дрожащим голосом договорил министр.
- Министр! Я же приказал вам молчать! - крикнул император и затрясся мелкой дрожью нескрываемого негодования. Роулинз приблизился к императору, стараясь как-то успокоить и обезопасить его, но тот протестующе махнул рукой.
Трикатада издала звук, похожий на трель. Кажется, она смеялась. Повелительница траков с интересом посмотрела на Пеписа.
- Так может быть, мы обсудим, насколько дееспособен ваш император?
- О, Ваше Величество, - тонко улыбнулся ей Вандовер, - Это мозговой удар. Частичное нарушение функций коры головного мозга...
Пепис внимательно посмотрел на своего министра, ничего не сказал и отвернулся.
- Ваше Величество, - обратилась к нему Трикатада, - рассчитываете ли вы в ближайшее время вернуться на трон?
- А я и не покидал его, - громко ответил император, и весь его подкошенный болезнью характер отразился в этих словах. - Более того, я предупреждаю вас, королева Трикатада, что любые действия, предпринятые вашей стороной и никак не отраженные в нашем договоре, будут расценены мною как начало военных действий. - Его зеленые глаза вспыхнули. Элибер тихонько шепнула Джеку:
- Посмотри-ка, а Пепис ничуть не боится Трикатады, несмотря на то, что она может расправиться с ним!
- У него нет другого выхода, - так же тихо ответил Джек. - Ты ведь знаешь, что траки не верят раненым и слабым, а также берут пленных!
- В том случае, если не наполняют их телами свои кладовые! - уточнила Элибер. - Послушай, а что собирается делать Крок?
- Пока я не уверен... - Джек посмотрел на милосца. Кажется, сейчас медведь помогал тракианскому переводчику адекватно воспроизвести высказывания людей. А интересно, знают ли Гузул или Трикатада, как близко подошел Крок к тому, чтобы прервать свой вынужденный союз с жуками? Если бы не восстание уокеров, скорее всего сейчас Крока не было бы среди траков.
Джек вздохнул и стал слушать уверения Трикатады в самых добрых намерениях. Она рассказывала Пепису, какие меры собирается принять в ближайшее время. В её тоне сквозило превосходство и пренебрежение. А может быть, Шторму только казалось?