— Ты такой злой.
Он усмехнулся и поцеловал меня в лоб.
— Ох, ангел. Ты даже не представляешь.
Часть III — Клоуны
Я знала, что эта ночь будет пыткой. Но, Боже, я не была готова к тому, как ужасно быть возбужденной без надежды на облегчение.
Я сохраняла надутый вид, следуя за Мэнсоном сквозь толпу. Ходить было так неловко — из-за горящей задницы, непреодолимого возбуждения и отсутствия трусиков, я постоянно боялась, что кто-то заглянет мне под юбку. Мне просто необходимо было надеть короткую юбку на эту вечеринку, но, конечно, я не планировала потерять нижнее белье и гордость в этот вечер. Несмотря на дискомфорт, я прижалась к Мэнсону и изо всех сил старалась быть послушной — поначалу.
Я предупредила его, что быть хорошей девочкой очень, очень трудно.
Я хотела, чтобы он испытывал те же муки, что и я. Как он мог ждать? Его возбудило мое наказание, и я видела удовольствие на его лице каждый раз, когда он отдавал мне приказ. Но это лишь означало, что его желание заставить меня страдать, желание довести меня до отчаяния и желание отказать мне было сильнее желания заняться сексом. Это меня ужасало.
Я действительно старалась быть хорошей. Но унизительные задания поддерживали мое возбуждение, и чем дольше они продолжались, тем больше росло мое разочарование. Я начала строить планы отчаянного побега в ванную, где я могла бы быстренько подрочить и, возможно, он не заметил бы.
Время близилось к полуночи. Бочонки с алкоголем оказались на улице, люди прыгали в бассейн и сбрасывали там свои костюмы. Мы с Мэнсоном были самыми трезвыми из всех присутствующих, но, похоже, это никого не волновало. Мэнсон постоянно замечал знакомых людей, останавливался, чтобы поговорить, смеясь и шутя. Казалось, он знал всех — даже тех, кто не учился в нашей старшей школе. Мало того, казалось, что он им всем очень нравится. Когда люди видели его, их лица озарялись радостью, когда они отвечали ему, то старались говорить быстрее. Видя их энтузиазм, я действительно почувствовала гордость. Я была на его стороне, я приносила напитки для его друзей.
Но я также была той, кто корчился от возбуждения. Моя задница горела от порки, пока я отчаянно пыталась сопротивляться желанию потереться о ногу Мэнсона, словно кошка.
Я чувствовала гордость, когда встречалась с Кайлом — я грелась в людской зависти, упивалась их ревностью. Мы с Кайлом были лишь статусами друг для друга — хотя и довольно дерьмовыми. Это единственное, за что я действительно переживала в старшей школе, и это… это довольно отстойно.
В отличие от Мэнсона, у которого, очевидно, была не только дружба, но и всеобщее обожание. Я всегда помнила его одиночкой, и, возможно, он был одинок до того, как его исключили. Но это изменилось. Многое изменилось.
Кто-то убедил пьяного диджея поставить жуткую, вызывающую тревожные мысли музыку, чтобы создать атмосферу, так что вместо зажигательного танцевального трека двор вдруг наполнился медленным перебором скрипичных струн и стуком барабанов. Прохладный воздух стал совсем зябким, и я обхватила себя руками, пока Мэнсон стоял и говорил о компьютерных операционных системах и Java-что-то-там с какой-то очкастой парочкой. Оглядевшись по сторонам в надежде найти где-нибудь поблизости место, куда я могла бы пойти погреться, я заметила, что на вечеринку только что прибыла ещё одна группа людей.
У меня сердце в пятки ушло. Холодный ужас пронесся по моим венам. Не осознавая, что делаю, я плотно прижалась к боку Мэнсона.
— Что такое? — сказал он, оглядываясь в ту сторону, куда я смотрела. — Что не так…
— Клоуны, — прошипел я. — Там блядские клоуны.
Трое мужчин шли через двор от боковых ворот с пивом в руках, смеясь и толкая друг друга. Они были одеты в одинаковые черные комбинезоны, их волосы были коротко подстрижены, и у всех троих лица были разукрашены в ужасный белый цвет. Глаза были неаккуратно обведены черным, а губы — превращены в ужасные темные кривые ухмылки.
Я быстро отвернулась, чтобы не пялиться на них. Они были не типичными яркими цирковыми клоунами, но от них мой желудок всё равно переворачивался.
— Пойдем внутрь, — быстро протараторила я. Но Мэнсон заметил приближающихся клоунов, и узнавание озарило его лицо.
— Я знаю этих ребят, — сказал он. — Эй, Винсент! Лукас!
— Не зови их, блять. — Я схватила его за руку в абсолютном ужасе. Один нервный взгляд назад подтвердил, что клоуны услышали, как их зовут, и направляются прямо к нам. — Неа, нет, нет…