Я заставила себя выровнять дыхание. У этих клоунов были имена, и я знала, что под этим гримом скрываются люди, хотя мой мозг продолжал настаивать, что это чудовища. Я медленно подняла голову от груди Мэнсона и оглянулась на них. Их вид только усугублялся темнотой в комнате: из-за мерцающего пламени свечи их черты лица менялись в мгновение ока. Один из них — Лукас — сидел на полу, устремив на меня взгляд. Ухмыляясь. Стоящий позади него Винсент крутил что-то вокруг пальца — что-то металлическое, что словило свет свечи и вспыхнуло.
Наручники?
Пульсирующий адреналин, хлынувший в меня при виде их, начал снижаться. Вместе с уходящим ужасом пришла странная эйфория, удовольствие, обернутое дискомфортом. Я медленно подняла глаза на Мэнсона.
— Я… я хочу быть хорошей девочкой… — тихо сказала я. Потом ещё тише: — Ты такой, блять, злой, Мэнсон. Мне это нравится.
Он усмехнулся, и на мгновение, я могла поклясться, выглядел так, словно гордится мной. Он поцеловал меня в лоб и сказал:
— Тогда будь хорошим ангелом: подползи к ним и предложи свой рот.
Он отступил назад, и без барьера из его тела между мной и клоунами я почувствовала, словно смотрю на них через длинный и узкий туннель. Я опустилась на колени и, переставляя руки одну за другой, медленно поползла к ним, разрываясь между желанием не отворачиваться и желанием отвести взгляд.
Они всего лишь люди, всего лишь люди.
Они возвышались надо мной. Я заставила себя поднять голову и встретиться с их темными глазами, смотрящими на меня из черных ям, нарисованных на их лицах. Руки задрожали, когда я вытянула их перед собой, сцепив запястья — мое подношение.
— Лучше надень их на меня, — сказала я твердо, глядя на наручники в руках Винсента. Реакция «бей или беги»[15] не заставила себя долго ждать. От того, что я вынуждена была подчиниться, игнорируя инстинкты, мое тело наполнилось таким количеством химических веществ и гормонов, что казалось, будто я была под наркотическим кайфом.
— Такая хорошая девочка. — Винсент застегнул наручники на запястьях, и от холодного металла по моим рукам побежали мурашки. Как только он удостоверился, что они хорошо закреплены, он поднес крошечный серебряный ключ к моему лицу и с садистской ухмылкой потер его между ладонями. Я нахмурилась, смущенная, но когда он разнял руки, ключ исчез. Испарился.
— Теперь ты наша, ангелочек, — сказал Джейсон, кружа вокруг меня. Я оглянулась и увидела Мэнсона, сидящего на сундуке у подножья своей кровати. Он откинулся назад и оперся локтями на матрас.
— Не забывай о стоп-слове, — напомнил он мне. — Или постучи три раза по их ногами, если твой рот будет… занят. — Его сверкающие зубы блеснули в темноте, и Лукас схватил меня за голову, заставляя посмотреть на них.
— Так ты выглядишь ещё прелестнее, — сказал он хриплым голосом, стараясь говорить потише. Он поворачивал мое лицо из стороны в сторону, а потом я почувствовала руки в своих волосах… руки, ласкающие спину… шею. Я чувствовала себя беспомощной маленькой куклой, закованной в цепи, послушной и испуганной, но готовой к использованию.
Ноги Лукаса, обутые в «Конверсы», протиснулись между моими коленями, раздвигая их. Джейсон наклонился, приблизившись своими жуткими темными глазами к моему лицу. Он медленно поднял мою юбку, а затем огляделся с преувеличенным выражением шока на лице.
— Какой непослушный ангел. Без трусиков, хмм?
— Испуг заводит этого маленького ангелочка, — сказал Мэнсон. — По моей теории, чем больше она кричит и сопротивляется, тем более возбужденной становится.
Я вздрогнула, пугающие слова произвели именно тот эффект, на который, я уверена, он рассчитывал: клитор запульсировал, внутренности затрепетали и начали сжиматься от желания быть заполненными. Чья-то рука обхватила мое горло, и лицо Винсента приблизилось к моему, пока он глубоко вдыхал запах моих волос, хихикая мне на ухо. Его разрисованные черной краской губы коснулись моей щеки, затем спустились по шее, вызывая мурашки на коже. Джейсон встал передо мной, а Лукас отошел назад, скрывшись из моего поля зрения. Почему-то не видеть их было ещё хуже, чем смотреть на их жуткие клоунские лица.
Джейсон расстегнул молнию на своем черном комбинезоне, обнажив сначала грудь, а потом всё, вплоть до толстого, твердого члена. Темные, смелые татуировки покрывали его тело, словно полотно. Мои глаза были заворожены зрелищем того, как он обхватил член пальцами с кольцами и начал медленно поглаживать его.
— Можно мне… — Мой голос дрожал, слова складывались почти с трудом. — Можно мне попробовать его… пожалуйста?