- Понимаю. – Наташа вздохнула. – Его должны уже перевезти в реанимацию.
- Я провожу тебя. – Ярик неслышно подошёл к ним и положил руки Ире на плечи. Она, вздрогнув, накрыла его ладонь своей. Наташа обменялась с Ярославом быстрыми взглядами. Ярик помог Ире встать, придержав её под локоть. В дверях они столкнулись с Ольгой. Та посторонилась, пропуская коллег.
- Она повела себя совершенно непрофессионально. – Заметила Косс, когда за Ярославом и Ириной закрылась дверь. Пройдя к тумбочке, она задумчиво осмотрела ассортимент “неприкосновенного запаса”. Результат осмотра её не удовлетворил. Раздражённо ткнув в кнопку чайника, Ольга повернулась к Наташе.
- Для хирурга непростительно такое поведение. – Продолжила она. – Её растерянность могла стоить ему жизни. А может, и стоила... – Ольга вздохнула. Сквозь ненависть к Ирине пробились нотки жалости. Когда они столкнулись в дверях, Косс успела заметить в глазах Саксоновой боль и ужас, а ещё что-то, что заставило вздрогнуть даже Ольгу.
- В тот момент она не была хирургом. – Тихо ответила Наташа. Она содрогнулась при одной мысли, что было бы с ней, если бы подобное произошло с Яриком. Да что там... Она бы просто сошла с ума... – Она была женой, которая теряет мужа. И никто не знает, как себя на её месте повёл бы любой из нас.
Ольга промолчала. Сделав себе кофе, она отошла к окну.
- Вы молодец. – В спину ей сказала Наташа. – Пожалуй, единственная, кто не потерял голову. Мы его вытянули во многом благодаря вам.
- Вытянули... Дай Бог, чтоб вытянули. – Буркнула Ольга, сделав глоток обжигающего кофе. – Вы тоже многое сделали. С вами приятно работать. Но только работать.
- Надо же... Какая честь... – Хмыкнула Наташа. Ольга покосилась на неё, но ничего не сказала. В ординаторской повисла тишина. Лишь часы на стене тихо отстукивали секунды.
Ярик остановился возле реанимационной палаты и накинул Ире на плечи халат.
- Пять минут. Ты же сама знаешь, нельзя... Я подежурю, чтобы никто не помешал. – Тихо сказал он. Ира кивнула и нерешительно шагнула в палату.
Человек, лежащий на кровати, не был её Димкой, ей любимым... Это была лишь тень, бледная и неподвижная. Он всегда улыбался при взгляде на неё, его тёплые глаза с любовью смотрели на неё. А сейчас перед ней был её родной человек, которого она могла потерять в любую минуту.
- Дима... Димочка... – Она прижалась губами к его холодной руке, и слёзы сами полились из глаз. – Родной мой... Я знаю, ты слышишь меня! Не уходи! Не оставляй меня... Я не отпущу тебя, слышишь?! Не отпущу! Обниму и буду крепко-крепко держать... – Её голос срывался. – Никому тебя не отдам... Ты выздоровеешь, мы поедем в отпуск, только ты и я... Я ещё должна тебе подарок... Знаешь, я хотела сообщить тебе сегодня вечером. Показать результаты анализов... У нас может быть малыш, слышишь? Я могу забеременеть. И хочу. Безумно хочу... Он будет похож на тебя... Такой же красивый и умный. И сильный. Как ты...
Она гладила руку мужа, стараясь не смотреть на все эти трубки и приборы, окружающие его. Когда это другой пациент, всё воспринимается как-то не так, но когда всё это впивается в тело родного человека, ты начинаешь ненавидеть каждую из этих трубок, несмотря на то, что они помогают ему жить.
Дверь тихо скрипнула.
- Иду. – Не оборачиваясь, сказала Ирина, не отрывая взгляда от родного лица. – Иду.
Она осторожно, чтобы не задеть ничего, наклонилась и поцеловала мужа. Он чувствует её поцелуй, Ира верила в это! Он не может не чувствовать!
И лишь выйдя из палаты, она позволила себе почти без чувств упасть на руки Ярику.
*
- Максим, очнись!!! – Кто-то тряс Красовского за плечи. – Максим!!!
Владимир Петрович с тревогой смотрел на Максима. Тот поднял на него невидящий взгляд. Максим не знал, сколько он просидел так, сжимая в руке молчащую трубку. В голове билась лишь одна мысль. Отца больше нет.
- Я узнал о том, что случилось. – Тихо сказал Началов.
- Это правда? – С трудом выговорил Максим.
- Да.
В кабинете повисла тяжёлая тишина. Помедлив, Владимир Петрович достал из кармана слегка смятый конверт и положил перед Максимом.
- Я думаю, он что-то знал. Иначе не попросил бы меня передать тебе это. – Тихо сказал он.
- Что это? – Максим взял в руки конверт и покрутил, пытаясь найти какую-то надпись.
- Кирилл попросил передать тебе его, если... – Владимир Петрович не договорил. Ком в горле заставил его замолчать. Он вспомнил ту последнюю встречу с Кириллом в мэрии. Красовский явно что-то знал. А если не знал, то догадывался. Что стоило Началову тогда настоять, расспросить Кирилла?! Возможно, тогда этого удалось бы избежать...
Максим нерешительно надорвал конверт и достал сложенные бумаги. А ещё небольшую записку. Он медленно начал читать вслух:
“Сынок... Просто знай, что я всегда гордился и горжусь тобой. Я верю, что ты справишься со всем, и будешь действительно прекрасным руководителем и замечательным отцом. Гораздо лучшим, чем я. Прости за всё. Думаю, ты сам знаешь, за что... Люблю тебя, сын. Будь счастлив!”
Зря Максим закусывал губу и сжимал пальцы в кулак. Слёзы всё равно прорвались наружу. Но ведь мужчины не плачут, так всегда говорил отец...
Владимир Петрович подошёл к Максиму и осторожно обнял, чувствуя, как подрагивают от едва сдерживаемых слёз плечи Красовского.
- Максим, ты должен держаться. – Тихо сказал Началов. – Тебе многое предстоит пройти.
Максим лишь мотнул головой. Буквы на листке, который он держал в руках, расплывались. Он взял другой лист. Это было завещание. На его имя. Другой документ был выпиской из банка об открытии счёта на имя Красовского Владимира Максимовича. На счету была огромная сумма. А вот дарственная на маму... Ей досталась квартира отца...
- Он обо всём позаботился... – Пробормотал Максим, аккуратно складывая каждый лист.
- Не обо всём. – Владимир Петрович помрачнел. – Барончук собрал документы, подтверждающие, что ты взял у него крупную сумму. И хотя твой отец уладил этот вопрос в материальном плане, Барончук не согласен так просто отступить. Он собирается подавать на тебя в суд.
- Пошёл к чёрту. – Глухо произнёс Максим. – Это он убил отца. И я это докажу. Я буду бороться с ним. До конца.
Началов вздрогнул от ненависти, прозвучавшей в голосе Максима. Это была ненависть человека, готового на всё.
- Поборемся, Максим. Поборемся... – Он успокаивающе положил руку на плечо Красовского. – Ты всегда можешь на меня рассчитывать.
- Это моя война, Владимир Петрович. – Максим сжал кулаки.
- В войне важны союзники.
- Так говорил отец... – Максим опустил голову.
- Да, так говорил Кирилл. – Началов кивнул. Помедлив, он направился к двери.
- Владимир Петрович... – Догнал его уже на пороге голос Максима. – Я должен уволить Риту.
- Что? – Началов непонимающе посмотрел на него, не успев открыть дверь.
- Ветров. Он не успокоится. Мне звонил его адвокат. Они будут настаивать на увольнении. А потом на компенсации. И я решил уволить её сам. Так будет лучше. Я уволю, я и назад потом приму. А если дать Ветрову волю, Риту потом никуда не возьмут. Даже санитаркой...
- Ты прав. – Согласился Владимир Петрович, с уважением глядя на Максима. – А с Ветровым я хотел бы пообщаться лично. Особенно с его врачом. Организуешь?
Максим медленно кивнул.
- Рита не прости... – Тихо сказал он.
- Простит. И поймёт. Главное, объясни ей всё как есть.
Слегка склонив голову в прощальном кивке, Началов вышел, оставив Максима одного. На столе всё так же лежали бумаги. Максим рассеянно взял завещание. Когда-то он мечтал об этом: деньги, недвижимость, бизнес – всё теперь принадлежало ему. Но сейчас Максим понял: он отдал бы всё это, не задумываясь, ради того, чтобы отец был жив, и чтобы снова услышать это ворчливо-ласковое: “Сын...”