Все эти попытки-пытки гуманного “преобразования” людей существуют лишь потому, что мораль попов-живодёров сделала людей нелюдью, для которой желать только интеллектуального, духовного общения с женщиной считается похвальным, а желать с ней только полового общения является оскорблением и унижением её. То есть главная функция женщины – ебля, без которой она даже не может стать матерью, почитается за функцию постыдную и третьестепенную.
Женское стремление быть прежде всего сексуально привлекательной (какую бы профессию женщина ни имела), ставит женщин уродливых и непривлекательных в положение завистниц, а потому, чтобы их утешить, антисексуальное общество разработало тезис: все женщины – красивы. Подразумевается, что женская красота располагается не на лице, а в душе и прочих внеполовых местах. Но точное месторасположение всеобщей женской красоты нигде и никогда не указывается. А без такого указания тезис ни на кого не действует и никого не убеждает: ни мужчину, взглянувшего на уродливую женщину, ни её саму, посмотревшую на себя в зеркало.
И тем не менее, тезис “все женщины – красивы” – становится абсолютно справедлив, если его честно пояснить. У каждой женщины имеются пизда и заднепроходное отверстие, и вот они-то красивы у любой женщины. Мужчины, возбуждаясь от их вида даже при скрытом лице женщины, доказывают этим абсолютную правоту поголовности женской красоты. Порнография это давно утвердила и поэтому общество считает её неприличной.
И действительно, порнография не прилична, а припиздна.
Половая эстетика татуировки
Татуировка на теле даёт самке нравственное право обнажаться – мол, она обнажается не для того, чтобы вызывать в самцах похоть, а лишь для того, чтобы вызывать в них эстетическое восхищение изображениями на поверхности её вожделенной плоти.
Татуировка также даёт женщине нравственное право обнажаться при ярком свете и на людях, чтобы изображения были всем видны, на подбирающейся к пизде и заду татуированной плоти.
Скоро их угораздит делать татуировку (или рисовать граффити) на стенках влагалища и прямой кишки – только бы получить предлог их показывать всем подряд, выворачивая наизнанку.
Зоны, в которых зэк счастлив
Я не люблю женщин, но зато люблю их эрогенные зоны, которые обнесены колючей проволокой законов и которые охраняются вертухаем женского мозга на вышке головы.
Это именно те зоны, в которых мечтается пребывать зэком, с пожизненным в них заключением.
Поэтому приходится врываться или проскальзывать в зону, для чего надо подлезать или перелезать через проволочные заграждения и усыплять вертухая.
Из нескончаемых афоризмов
Женщина не принадлежит мужчине, но она принадлежит похоти, которую мужчина может вызвать и обратить на себя.
Резонный риторический вопрос
Если с другом делятся последним куском хлеба, то почему бы не делиться с другом непоследней женщиной?
Ведь не хлебом же единым жив человек.
Из моих определений женщины
Женщина – это западня, состоящая из четырёх надолбов и трёх капканов.
Неминуемость возрождения
Оргазм называют “маленькой смертью” неспроста, а потому, что после оргазма наступает смерть страсти.
Непостижимость полного и мгновенного исчезновения как жизни, так и страсти неразрывно объединяет смерть и оргазм.
Человеческому уму и чувству невозможно принять и смириться со смертью близкого тебе человека: вот был – и не стало. Как это может быть?
Подобным образом, оргазм убивает страсть, и наступает полное исчезновение наслаждения, сменяемое безразличием. Ум и чувство тоже не могут постичь смерть страсти: так рвался и хотел – и вдруг всё стало ненужным. Куда исчезло сильнейшее желание?
Но как в смерти человека и в смерти наслаждения есть великое подобие, так разительное подобие наблюдается и в их будущем: человек после смерти возродится в потустороннем мире (в чём могут возникать сомнения), а желание неизбежно возродится в тебе самом (в чём сомнений не возникает).