Следующим усовершенствованием была печка, она была добыта из какой-то старой немецкой машины и устанавливалась справа у переднего сидения в ногах пассажира. Она работала на горячей воде, идущей из охлаждающей системы двигателя.
Мои дяди, которых папа возил по делам, несколько раз ногами курочили печку, не заметив её или забыв о ней. Вода начинала течь в машину, но папа предусмотрительно установил краник на этот случай и быстро перекрывал струю горячей воды. Ну и потом папа возился вечерами после работы или в выходные, чтобы починить сломанную печку.
Ещё одно усовершенствование к “Москвичу”, сделанное папой – это нагреватель на ветровое стекло, чтобы зимой оно не заледеневало. Этот нагреватель был не на всё стекло, а на маленький его участок, сантиметров 20 на 15. Но всё-таки в эту щель можно было рассмотреть тёмные зимние улицы Ленинграда.
Покупка “Москвича” вызвала претензии у жён моих двух дядей – они настроили своих супругов в режим зависти: как это дедушка купил машину моему папе и маме, а им не купил? То, что дедушка и бабушка жили с нами, и мы заботились о них, и что дяди навещали их лишь раз в месяц, в расчёт не принималось. А также и то, что папа всегда безотказно возил моих дядей с их семьями по разным им нужным делам, было для них тоже недостаточно.
А ведь будь у них машина, они бы не знали, что с ней делать, так как водить они не умели и в машинах ничего не понимали. Да, они тоже были бедны, и дедушка им помогал, как мог, за исключением покупки машин.
Так “Москвич” внёс раздор в наши семьи.
Дефицит автомобилей и многолетние очереди на них создавали ситуацию, когда старый “Москвич”, покупаемый без многолетних ожиданий, стоил существенно дороже нового “Москвича”. Поэтому папа, купив свой первый “Москвич”, сразу записался в очередь за новым, и когда через два года подошла его очередь, он продал свой первый “Москвич” и купил на вырученные деньги новый.
Номер на новом “Москвиче” был сложнее для запоминания: ЛЕ 85-74
Папа был счастлив новой машиной и новым номером, и мы все – тоже.
Но теперь я вижу, что если от первых двух цифр нового номера отнять по единице, то получатся вторые две цифры. Так что запомнить милиционерам нужно было только две цифры, что проще, а потом сделать операцию вычитания для получения остальных двух цифр.
Но милиционеры явно плохо соображали, потому что папу ни разу не оштрафовали на этом втором “Москвиче”.
Купив очередной "Москвич", папа каждые два-три года продавал его за деньги, превышающие цену на новый “Москвич”, Так он сделал с тремя “Москвичами”.
И вот подошло время покупать прекрасную, но недоступную “Волгу”, в очередь на которую папа предусмотрительно записался. Но папа мечтал о “Победе”, купить которую было тоже не по карману.
“Волга” была советским Кадиллаком, она стоила неимоверные 40 тысяч рублей, и считалась верхом автомобильной роскоши. Дедушка к тому времени совершенно обеднел и вскоре умер, денег у нас не было, хотя папа уже занимал пост заместителя начальника большого конструкторского отдела. А когда его начальник ушёл, то папе дали звание исполняющего обязанности начальника отдела, и в этой должности его промурыжили лет пять, не желая назначать еврея на такое ответственное положение. Но в конце концов, всё-таки коммунисты были вынуждены сделать папу начальником, так как заменить его было трудно.
Папа был изобретателем, станки по его авторским свидетельствам работали по всей электронной промышленности не только в СССР, но и в Венгрии и Чехословакии, несколько раз он ездил в Москву получать в министерстве вознаграждения за использование его изобретений, и всё равно денег на жизнь не хватало. Нередко мама просила соседку по площадке одолжить пять рублей до получки. А я не раз ездил перезакладывать в ломбард единственную мамину драгоценность – огромную роскошную черно-бурую лису.
Так что о “Волге” не могло быть и речи. Но когда подошла очередь её покупать, включился папин стратегический план по добыче “Победы”. Папа продал свой “Москвич” и занял денег у своих друзей, чтобы выкупить “Волгу”. Эта машина казалась нам дворцом на колёсах, и пару раз папа осмеливался выезжать на ней всей семьёй на побережье Финского залива.