И в победившей — или по крайней мере спасенной — Украине Зеленскому уже может не быть места. Тогда он со своей тягой быть президентом всех украинцев обречен на то, чтобы стать заложником неизбежного раскола. Значит, если не на изгнание, то по крайней мере на добровольный отъезд. Несомненно одно, хотя я очень рад буду ошибиться: для послевоенной Украины Зеленский не подходит. Ей будет нужен более радикальный лидер, который, увы, вполне может растратить весь накопленный при Зеленском моральный капитал.
Национализм — не альтернатива колониализму, а его кривое зеркало, болезненное последствие; чума — не альтернатива холере. Космополитизм, хотят этого националисты или нет — единственно приемлемое будущее всего человечества; отмена границ и глобализм, при сохранении своеобразия всех национальных культур — оптимальная среда для тех, кто не боится конкуренции. Если Украина выйдет из войны националистической — это будет означать, что она заразилась, но, к счастью, мы видим это лишь в немногих случаях, а в огромном большинстве украинцев отчетлив запрос на модернистский проект. Это то самое, не столько невозможное, сколько неизбежное, о чем Блок писал Маяковскому (да так и не отправил): «Разрушая, мы все те же еще рабы старого мира: нарушение традиций — та же традиция. Над нами — большее проклятье: мы не можем не спать, мы не можем не есть. Одни будут строить, другие разрушать, ибо „всему свое время под солнцем“, но все будут рабами, пока не явится третье, равно не похожее на строительство и на разрушение».
Зеленский пришел к власти на волне смягчения националистической риторики. Лозунг Порошенко «Армия, мова, вера» казался устаревшим. Тем печальней оказался бы вынужденный поворот самого толерантного украинского политика к непримиримости — и к идеям национальной исключительности, которые в сегодняшней Украине уже не выглядят маргинальными. Неважно, что в действительности думает о них Зеленский: национализм в исполнении интеллигентного еврея-сатирика в самом деле не очень органичен. Важнее, что аудитория — причем не самая малая ее часть — требует именно такой риторики, и уступка этой аудитории необходима, поскольку это самая активная и громкая часть электората. И самая противная, добавим мы, ибо если нынешняя война в исторической перспективе и послужит чему-нибудь доброму, то именно окончательной компрометации любого национализма в любом исполнении.
Будет поистине ужасно, если война между модерном и архаикой, которую Владимир Путин начал 24 февраля 2022 года, со временем выродится в битву — бойню, точней — между национализмом русским, представленным так называемыми z-идеологами, и национализмом украинским. Во Второй Мировой до такого не дошло, вырождение сталинизма в фашизм оформилось к концу сороковых. Одним из главных — пусть отдаленных — итогов Второй Мировой было отождествление коммунизма и фашизма, главным различием которых было именно отношение к еврейскому вопросу (за эту мысль, высказанную на «Дилетантских чтениях» в 2018, меня в путинской России травили полгода и обвиняли в реабилитации нацизма, доносы исчислялись десятками). Было бы очень хорошо для планеты в целом, если бы нынешняя война — которая еще вполне может перетечь в мировую, да и сегодня далеко переросла русско- украинский конфликт — привела к окончательному отождествлению национализма и нацизма, потому что в их эстетике и практике никакой разницы нет уже давно. Любой националист затруднится объяснить, почему он не нацист: на этот предмет существует довольно избитая мантра (националист гордится своей нацией, нацист ненавидит чужие), но мировая практика показывает, что одно без другого не обходится. Где начинается гордость любыми имманентностями вроде гендера, возраста или национальности, там унижение и угнетение остальных начинается автоматически.