Тайны тут, собственно, две: как Зеленский победил в президентской гонке на волне самого серьезного политического кризиса в украинской истории и как он выстоял во главе страны, вступившей в самую серьезную войну в своей истории. Как Давид в очередной раз победил Голиафа? И как этому Давиду, сочинявшему псалмы в формате фельетонов, удалось напомнить всему миру о незыблемости великих библейских истин — ему, который еще вчера потешал российское руководство на корпоративах или в собственном шоу изображал игру членом на рояле?
Это одно из тех чудес Божьих, о которых потом слагаются легенды. И хотя чудо это сотворил народ Украины, являющий примеры героизма и самопожертвования, у этого чуда подвижное еврейское лицо Зеленского, быстрые карие глаза Зеленского, хрипловатый узнаваемый голос Зеленского. Как бы ни сложилась его дальнейшая судьба, он был в первой половине двадцатых орудием того самого Абсолюта, в существование которого мир уже почти не верит,развращаясь неразличением добра и зла и мифом о всеобщей коррупции.
Есть ли для писателя более серьезная тема? Это же, понимаете, как если бы из леса вышел динозавр, а потом еще и заговорил человеческим голосом.
И сказал бы: как хотите, а эту книгу вам пропустить нельзя.
Дмитрий Быков,
Итака, август 2023
Часть первая. КОМЕДИЯ
I. Просыпайся
24 февраля 2022 года украинский писатель, журналист и рекламщик Валерий Примост собирался отмечать свой 55-й день рождения. Кстати, почти в любой киевской компании обязательно найдется человек, у которого день рождения приходится на 24 февраля. То ли большинство киевлян действительно родились в этот день, то ли считают его днем начала новой жизни.
Накануне Примост со своей тогдашней девушкой довольно сильно напился, поздно лег и проснулся в девять утра от вибрации мобильника. Приятель с другого конца города поинтересовался, насколько интенсивно их бомбят. Примост не слышал никакой бомбежки.
— Война, — сказали ему.
— Значит, все-таки началось, — сказал он и стал будить девушку.
— Зеленский уже сбежал? — спросила она.
— Вот теперь он точно никуда не сбежит, — уверенно сказал Примост. — Теперь на него смотрит весь мир. Ни один актер не покинет сцену, где на него смотрят десять миллиардов человек.
Эта фраза — универсальное объяснение происходящего. И это был второй случай, когда Примост чуть ли не в полном одиночестве угадал судьбу Зеленского. В начале 2014 года, работая редактором на телеканале «1+1», он просмотрел набросок сценария сериала «Слуга народа» и пошел к непосредственному начальнику, гендиректору группы «1+1 медиа» Александру Ткаченко, впоследствии министру культуры Украины (которому пришлось уйти в отставку в 2023 году, к этому сюжету мы вернемся).
— Саша, — сказал Примост (в Украине к начальству относятся без особого пиетета, и вдобавок они ровесники). — Это же готовая президентская программа.
Ткаченко засмеялся, а зря. В 2014 году Владимир Зеленский, исполнитель главной роли в сериале «Слуга народа», уже планировал участие в президентской гонке, и даже взнос в сто тысяч долларов не останавливал его. Но он передумал, поняв, видимо, что у президента Украины в 2014–2018 годах попросту не было хороших сценариев.
Четыре года спустя он выиграл президентские выборы с небывалым отрывом — 73,22 процента против 24,45 у действующего президента Петра Порошенко, — и во время своей первой президентской каденции перевел сериал нашей общей жизни в принципиально новый жанр. Об этом мы и будем говорить.
II. Вся власть поэтам
В 1917 году Николай Гумилев, командированный для контактов с Антантой Временным правительством и переживший в Европе октябрьский переворот, познакомился с Г. К. Честертоном. Оба произвели друг на друга впечатление самое приятное, но показались друг другу безнадежными чудаками. «Русские наделены всеми дарованиями, кроме здравого смысла, — вспоминал ГКЧ. — Когда он вышел в дверь, казалось, что столь же естественно для него было бы выйти в окно». Гумилев рассказал Честертону, как в детстве пытался словами остановить дождь (из этого факта, отраженного в его стихотворении «Память», вырос потом рассказ «Преступление Гилберта Гейла»), а также предположил, что миром должны править поэты: во-первых, они всегда договорятся, а во-вторых, умеют выбирать из миллиона словосочетаний сладкозвучнейшее, так что с государством как-нибудь управятся. «Италию он предлагал Д’Аннунцио, Францию — Франсу, Англию — мне. В это время началась бомбежка. Что может быть поэтичнее, чем умереть в особняке в Мэйфер под бомбежкой, пока русский безумец предлагает тебе корону Англии?»