С тех пор романтическая идея передачи власти гуманитарной или творческой интеллигенции перестала восприниматься всерьез. Политическая деятельность самого Гумилева закончилась расстрелом за участие в антисоветском заговоре (так и не осуществившемся), Габриэле Д’Аннунцио сдал республику Фиуме и вернулся к литературе, Юкио Мисима совершил харакири после неудавшегося переворота, Эдуард Лимонов отсидел в тюрьме, партию его запретили, а сам он умер политическим маргиналом. Чуть больше повезло актерам, Рейгану и Шварценеггеру, но про них впору рассказывать анекдот, вроде бы относящийся к Книппер-Чеховой:
— Я так боюсь смерти! Говорят, что все актрисы будут в аду...
— Да ладно, милая, какая ты актриса...
За творцами закрепилась репутация людей легкомысленных, ничего не понимающих в экономике и социологии, недоговороспособных, а главное — мыслящих нереалистично. Но Украина во главе с Зеленским реабилитировала творцов и гуманитариев: она доказала, что расчет в экстремальных обстоятельствах только вредит. Не знаю, как обстоит дело в благополучных странах, но в ситуациях, когда отступать некуда, страну спасают именно те, кто руководствуется идеализмом. Более того: присущие актерам и литераторам самолюбование и даже кокетство чаще всего не дают им проявить трусость. Сноб умирает красиво именно потому, что заботится о своем внешнем виде. Актер привык, что на него смотрят миллионы, и не хочет перед ими скомпрометировать себя, а это big deal для государства на грани уничтожения. Это античная добродетель, заставляющая вспомнить предсмертные афоризмы спартанцев и римлян.
26 февраля 2022 года, когда Владимир Зеленский ответил на предложение США об эвакуации словами «Мне нужны боеприпасы, а не такси», у свободного мира появился бесспорный лидер, а у Европы — главный политик. Более того, он перевел политический нарратив в культурную, а возможно, и религиозную плоскость. Украинская политика, долго балансировавшая между трагедией и фарсом (периодически срываясь то в одно, то в другое), перешла в разряд мистерии. Геннадий Корбан — фактический хозяин Днепра, по образованию драматург и выпускник Литературного института в Москве, — принимал меня в своем офисе в конце июня 2022 года. На мой вопрос, не чувствует ли он перехода Украины из мира политики в мир литературы, он ответил вполне определенно: «Скорее, это кино. Даже сериал. Но качественный».
Окажись на месте Зеленского системный политик, он мог бы включить расчет. Но Зеленский в феврале 2022 года не рассчитывал — возможно, к нему и предъявят со временем претензии именно по этому поводу, но только после войны. Расчет тогда не спасал. Зеленский отверг любые варианты индивидуального спасения, и Украина превратила происходящее в грандиозное явление искусства, в спектакль мирового духа. Подобно герою знаменитого фильма «Генерал делла Ровере», актер сыграл героя и поверил в то, что он герой. В конце концов, в современном мире, где торжествует постправда, только актеры и верят в то, что они говорят. Иначе у них получится не убедительно.
Особенность этой войны в том, что она упразднила полутона: далеко не всякая война так проявляет действие закадровых исторических сил. В момент, когда Россия выпустила по украинской территории первые ракеты, гибридность — термин, которым обозначают современную необъявленную войну, — сошла на нет. Наступила исчерпывающая определенность, которую Томас Манн назвал в высшей степени благотворной: силы добра смогли наконец объединиться против явного и беспримесного зла. Зеленский задал новый стандарт поведения. С этого времени его все чаще называли украинским Черчиллем, Черчиллем из КВН — но, строго говоря, ведь и Черчилль не был системным политиком. Отважный военный журналист, самодеятельный (и недурной) художник, самодеятельный (и неплохой) каменщик, хороший писатель, недаром получивший нобелевку, оратор, позер, острослов, он всегда думал о том, как он выглядит и что о нем скажут, всегда продумывал театральные эффекты и запоминался броскими афоризмами. Назвать его системным политиком значило бы безмерно сузить эту титаническую личность. Зеленский обозначил грандиозную тенденцию мировой политики: собственно политические и экономические решения все чаще принимаются в закулисье, и судьбы народов теперь зависят не от самих народов, а от элитарных профессионалов, «эффективных менеджеров». Нарратив, национальный характер, представление нации о себе создают люди, которые это умеют: например, Зеленский, чью экономику и политику систематически критикуют все так называемые профессионалы. Но важен только один профессионализм — способность актера так раскачать зал, чтобы люди на несколько секунд стали лучше.