Это Остромов, заглавный герой романа. Но таких героев, да и таких романов, было много: «Ибикус» Алексея Толстого, где героя по провидческому совпадению зовут Невзоров; Хулио Хуренито Эренбурга, Беня Крик Бабеля... По справедливому замечанию Марка Липовецкого, трикстер — всегда агент прогресса. Он защитник и носитель «иронии и милосердия», по определению Фитцджеральда. Его демоническая природа — не более чем ироническая маска, призванная отсеивать дураков, и дураки ненавидят Арестовича страстно, обвиняя его в недооценке украинской культуры и клевете на националистов, с которыми он сам одно время сближался. (С Дмитро Корчинским, например, — тоже тот еще шутник, активист «Правого сектора»). Некоторые высказывания («На вопросы восстановления исторической памяти, справедливости, борьбы, побед и поражений, становления наций, языка(ов), закрытия исторических ран я смотрю, как солдат — на вошь») прямо сближают его с Невзоровым, который тоже одно время позиционировал себя как русского националиста, друга Проханова и Глазунова. Но если Невзоров свою философскую систему никогда не излагал, а точных военных прогнозов не давал, ограничиваясь хлесткими разоблачениями, Арестович, во- первых, многажды рассказывал о своем мировоззрении,), а во-вторых, как минимум трижды дал предельно точные военно-политические предсказания:
1. В 2003 году предсказал, что Крым будет аннексирован Россией.
2. В 2008 году предсказал неизбежную русификацию и отпадение (отторжение) Донбасса.
3. В 2019 году предсказал крупномасштабную войну Украины с Россией (и хотя предсказывали ее многие, включая автора этих строк, только Арестович внятно датировал ее концом 2021 — началом 2022 года). Сам он утверждает, что этот прогноз — трюк нехитрый: у России оставалось сравнительно небольшое окно для ядерного шантажа остального мира, а Путину срочно необходимо придумывать новые приманки взамен угасающего крымского консенсуса.
Правда, уже в 2022 году Арестович предсказывал окончание боевых действий летом, ибо российские военные возможности иссякли, а проводить мобилизацию Путин не решается; боевые действия затихли, но не прекратились, обе стороны готовятся к наступлению, до иссякания конфликта далеко. У России хватает резервов, у Украины — союзников. Заморозить конфликт не получится, Украина всерьез нацелена выдавить агрессора к границам 23 февраля 2022 года, мирные инициативы блокируются с обеих сторон — так что может оказаться верен другой прогноз Арестовича: активизация боевых действий осенью, победа Украины весной («политически мы уже победили, но точку в войне поставят ЗСУ»). Впрочем, планировать свою жизнь более чем на три часа в военное время дурной тон.
Мировоззрение Арестовича стоит на трех китах: постсоветский модернизм, учение Вернадского о ноосфере (сам он многократно называл себя человеком религиозным и верит в Божественный акт творения) и утопия Стругацких. Эта утопия описывает мир будущего как пространство «радости и любопытства», то есть как мир, в котором людям важнее работать, чем жить, и где радость познания сильней радости экспансии. Советский Союз Арестович называет лучшим, что случилось с человечеством в ХХ веке, и не потому, что ему нравятся массовые репрессии или имперская идея Старшего брата, а потому, что все остальное было еще хуже, чем зрелый (или поздний) СССР.
К Зеленскому Арестович абсолютно, по-военному, лоялен. В августе 2022 года Арестович дал интервью Дмитрию Гордону и сообщил, что, если Зеленский, выполняя свое обещание, не пойдет на следующие президентские выборы, он выдвинет свою кандидатуру. Но, повторил он, только при условии, если не перейдет дорогу действующему президенту. Война, конечно, обнуляет предвоенные обещания, но шанс, что Зеленский устанет к 2024 году, есть. Каковы шансы Арестовича?
Лично я был бы счастлив видеть его президентом, но почти убежден, что это невозможно. И эта уверенность наполняет меня странной радостью: у Арестовича впереди огромный путь, власть его нежелательным образом спрямит и наложит на него слишком серьезные обязательства.
Собственно, и вся эта книга (по крайней мере, в замысле) — о том, как Бог заставляет человека играть в божественной драме и выполнять предусмотренные Богом задачи. О совпадении и несовпадении с этой ролью. О том, как человек бессознательно встраивается в уготованную ему нишу, и о том, как зрителю научиться распознавать замысел этой драмы, вычитывать из нее верховную мысль. Потому что история — это наглядное выражение Божественного замысла о человеке; другого смысла она не имеет.