Обычно он ел с аппетитом, но сегодня кусок не лез в горло. В голове почему-то непрестанно вертелись слова новой знакомой о Максе Хартли, и, будь Люк подольше с ней знаком, он бы подумал, что ревнует.
Так и не поняв, с чего у него такое гнусное настроение, лег в постель, выключил свет и долго еще лежал без сна, плотно закрыв глаза и пытаясь заснуть. Это ему не удавалось, и он приписал свою бессонницу излишней дозе выпитого шампанского, от которого у него тихо шумело в голове и в животе прыгали какие-то непонятные зайчики.
С утра солнце слепило вовсю, как обычно в Лос-Анджелесе в августе, но жары еще не было, и Люк Брэтт решил дойти до офиса пешком. Глазея по сторонам, как обычный городской бездельник, он легкими шагами двигался по Сан-Фернандо-Реи-де-Эспанья вдоль типичных для Лос-Анджелеса небольших частных домов в испано-колониальном стиле, вдыхая солоноватый океанский воздух и жалея, что его нельзя захватить с собой в Чикаго.
Легкая рубашка с короткими рукавами и светлые полотняные брюки хорошо сидели на его подтянутом мускулистом теле, и он с удовольствием взглядывал на свое отражение в витринах небольших магазинчиков и летних кафе. Кинув в очередной раз быстрый взгляд на большое зеркальное окно, он внезапно замер — перед ним была известная в Лос-Анжелесе кондитерская Тоджи. Но не прославленное на весь мир имя остановило его взгляд — за выставленными перед кондитерской пустующими столиками под полосатыми тентами суетилась его вчерашняя знакомая Джейн Кендал в узорчатом переднике.
Она деловито сметала крошки с одного из столиков, ловко орудуя зеленоватой салфеткой. На ней были белые шорты до середины бедра, весьма соблазнительно обтягивающие аккуратную попку, белая футболка, подчеркивающая высокую упругую грудь, и Люк внезапно почувствовал себя стопроцентным мужчиной. Это было так неожиданно, что он замедлил шаги и присел за крайний столик.
Заметив его, Джейн тут же подбежала и нерешительно замерла, узнав посетителя.
Приветливо поздоровавшись, Люк взял протянутое ему меню и небрежно поинтересовался:
— Значит, это одно из мест, где вы подрабатываете?
С легким сожалением вздохнув, она признала:
— Да я бы постоянно тут работала, мне здесь очень нравится, но мест нет. Сегодня я здесь только потому, что Мариша, здешняя официантка, пошла к врачу и меня попросили подменить ее на пару часиков. Обычно я работаю в соседнем баре. — И она указала подбородком на неприметное серое здание напротив. — Там просто небольшое кафе.
По досаде, сквозившей в ее голосе, Люк понял то, что было недосказано: пьяные клиенты и все, с этим связанное.
Чтобы оправдать свое присутствие, он заказал пару пирожных и чашечку черного кофе. Джейн умчалась выполнять заказ, а он с удовольствием посмотрел вслед ее изящной фигурке. Через пару минут она появилась, грациозно неся небольшой поднос. Люк по привычке приподнялся ей навстречу, но в последний момент вспомнил, что он не на светском рауте, а в обычной уличной кафешке, и вставать, приветствуя официантку, и тем более забирать у нее поднос, просто нелепо.
Посмеявшись над своими рефлексами, он опустился обратно на место и попросил Джейн составить ему компанию. Чуть поколебавшись, она не решилась отказать. Люк тут же вспомнил ее слова «мы здесь по делу» и понял, что она расценивает свое знакомство с ним как продолжение этого самого «дела». Вдруг пригодится? Отчего-то это его покоробило, хотя он и сам нередко поступал точно так же.
Он предложил ей одно из пирожных, но она с сожалением отказалась.
— Они очень вкусные, конечно, но официантам запрещено принимать угощение от посетителей. К тому же и калории лишние…
Он откусил кусочек и не понял, вкусно или нет. В чем дело? Неужели его так занимает эта простенькая девица, сидящая напротив? Это было очень странно, и он спросил, желая привести в порядок взбунтовавшиеся гормоны:
— А где ваш друг? — надеясь услышать что-нибудь отвечающее его мнению о Хартли — типа «отдыхает после вчерашнего банкета», но ошибся.
— На репетиции. Олбени позвал его на продолжение «Синего цвета», а там роль гораздо больше и сложнее. Макс очень нервничает. Боится, что не справится…
Люка Брэтта совершенно не волновали переживания Макса Хартли, и сочувственная обеспокоенность, явственно звучавшая в голосе собеседницы, ему не понравилась. Откусив еще кусочек пирожного и вновь не почувствовав вкуса, он продолжил расспросы:
— Откуда вы приехали? Говор у вас явно не здешний.