— Подожди… Она меня ненавидит?
Ну нет, это неправда. Он не готов в это поверить. Да и Нино вдруг остервенело уверяет его, что «Ну, конечно же, нет, бро! Как ты мог вообще такое подумать? Она тебя очень сильно любит! То есть…»
Адриан в шоке смотрит на друга.
Любит?
То есть…
Нет, подождите, он, разумеется, знает, как сильно он ей нравился, когда они начинали отношения: Маринетт сама призналась, что была даже несколько одержима им. Но… это гораздо сильнее отличалось от любви, сильного и столь прекрасного чувства.
Адриан ощущает, как его колени слегка подкашиваются. Вот такого ему точно никто никогда ещё не говорил.
Однако Нино вдруг отчаянно мотает головой:
— То есть, нет, конечно же, ты что! То есть… Да, да! То есть средне! То есть, очень средне тебя чуточку любит.
Теперь Адриан смотрит на друга с подозрением. Нет, ему однозначно нужно самому поговорить с Маринетт, Нино сегодня какой-то ненормальный. Наверное, солнечные бури влияют. Или пурга совсем запудрила ему мозги.
— Мне было бы очень больно, если бы я не нравился Маринетт, — бормочет Адриан себе под нос так, чтобы Нино не услышал.
Когда девушки подходят, Ляиф снова нервно смеётся, поглядывая на недовольную Алью. Адриан замечает в зеркале странное выражение лица Маринетт, которая не смотрит в его сторону, и тяжело вздыхает. Слова Нино тяжким грузом висят на душе.
Когда они заходят в мастерскую, Адриан уже успевает накрутить себя до такой степени, что никакие инструменты для создания скульптур уже не поражают своим причудливым разнообразием.
Помощник Вероники заливает руку Адриана глиной для снятия слепка и ставит таймер. Им с Вероникой приходится на время покинуть мастерскую — видимо, директор музея вызвал их к себе, чтобы обсудить очередной проект, который не терпит отлагательств.
Чуть позже удаляются и Алья с Нино, прихватив с собой Манон с предлогом «поиграть внизу в статуи». Дверь за ними громко хлопает, а Маринетт тяжко вздыхает.
— Они бывают такими прилипчивыми, — с улыбкой произносит она и поворачивается к Адриану, но тут же замирает: он смотрит на неё печальным взглядом побитого котёнка. — В-всё в порядке? — слегка заикаясь, осторожно спрашивает Маринетт.
— Ты злишься на меня? — в его голосе сквозит тревога.
— За что? — она удивлённо поднимает брови. — За то, что ты сказал тогда в машине и на выходе из неё? — её губы искривляет задорная усмешка, и Адриан усилием воли заставляет себя смотреть не на них, а в глаза Маринетт.
Он качает головой.
— Нет. Пока мы шли сюда, Нино мне такой ерунды наговорил.
И Адриан вкратце пересказывает всё, о чём они говорили с другом. Маринетт разочарованно стонет и хлопает себя по лбу: то ли от досады, то ли от злости. Когда она поднимает на Адриана ласковый взгляд, он понимает, что его ноги окончательно превратились в желе. Маринетт действует на него сногсшибательно.
— Когда я говорила тогда, что ты мне нравишься, я говорила правду, — она так тепло улыбается, что Адриан готов укутаться в её улыбку и не вылезать из неё все свои девять несчастных жизней. — И, пожалуй, даже сверх этого…
Маринетт краснеет и умолкает. Говорить о чувствах ей всё ещё неловко, но она надеется, что Адриан поймёт и не станет настаивать. Однажды она обязательно скажет ему всё-всё, что у неё на душе.
Он протягивает к ней руку, и его голос дрожит от эмоций, когда он произносит:
— Тогда подойди и поздоровайся, как следует.
Маринетт с облегчением выдыхает, чувствуя, как спадает напряжение. Она принимает его ладонь, и Адриан с шальной улыбкой притягивает девушку к себе на колени. Маринетт негромко вскрикивает от неожиданности и обвивает его шею руками.
— Осторожнее, — шепчет она. — Тут могут быть камеры.
— Мне всё равно, — так же тихо отвечает Адриан. — Я что, не могу поцеловать свою девушку?
Он тянется к ней, чтобы захватить нежные губы своими, но Маринетт отворачивается, и Адриан целует её в щёку.
— Что не так? — недовольно ворчит он.
Однако целовать её не перестаёт; скользит губами по щеке, дразнит прикосновениями ушко, слегка дует, отчего Маринетт ощутимо сжимает его плечи. Она поворачивается к нему и всё же оставляет на устах короткий поцелуй.
— Нужно найти Манон. Да, Алья и Нино сейчас с ней, но она такая вредина. Не успеешь и глазом моргнуть, и она уже скачет в другом конце коридора. А я обещала её матери присмотреть за ней. К тому же, — Маринетт указывает на таймер. — Тебе нужно посидеть спокойно ещё несколько минут, чтобы слепок был сделан идеально. Иначе придётся переделывать и…
Адриан целует её в шею, хитро сверкая глазами; его рука движется вверх и вниз по её спине, описывает опасные круги около пояса джинс. Маринетт вздыхает и прикрывает веки. Он уже прекрасно знает, на что давить, чтобы переубедить её.
— Я хоть и понимаю, что ты права, но мне всё равно, — урчит он ей в кожу, оставляя дорожку влажных поцелуев на шее. — Я так перенервничал, что ты просто обязана помочь мне скрасить тягостное ожидание.
Маринетт заливисто смеётся.
— Ну, правда, Адриан. Отпусти, пожалуйста.
Он усмехается и кусает её за плечо, а потом резко выпрямляется, прижимая к себе ещё ближе за талию.
— Не-а. И не подумаю. Наши друзья взрослые люди, они присмотрят за Манон.
— Они два балбеса, так что я на них даже не надеюсь, — фыркает Маринетт и слегка щёлкает его по носу. — Если ты меня отпустишь, я скажу тебе кое-какую отличную новость.
Адриан прекращает свои поползновения, замирает и с интересом смотрит на неё, ожидая продолжения, но Маринетт качает головой.
— Нет, нет, я скажу только после того, как…
Договорить Маринетт не даёт удалённый грохот из коридора. Они с Адрианом от неожиданности таращатся друг на друга, а потом резко поворачивают головы в сторону двери.
— Мано-о-он, — раздражённо стонет Маринетт. — Я же предупреждала её, чтобы вела себя хорошо. Если она разнесла в пух и прах весь зал статуй, я её четвертую.
Адриан безропотно отпускает её, когда Маринетт предпринимает попытку подняться на ноги. Ему осталось сидеть ещё полминуты, но Маринетт нужна там, снаружи.
— Иди, я скоро догоню тебя.
Маринетт благодарно целует его и убегает.
А Адриан надеется, что это в самом деле шумит именно Манон, а не акума. Иначе день из странного точно превратится в просто кошмарный.
Он вспоминает розовые щёки Маринетт, когда усадил её к себе на колени, и тут же расплывается в улыбке. Нужно обязательно повторить, чуть позже.
Плагг веселится с головами статуй, но Адриану становится не до смеха, когда грохот раздаётся гораздо ближе. Вскоре будильник пищит, вырывая его из состояния ожидания. И Адриан, освободившись, тут же бежит в коридор, чтобы узнать, что происходит.
Он натыкается на растерянную Маринетт, которая оглядывает зал.
— Я не нашла её, — печально отвечает она на невысказанный вопрос, стоит Адриану только взглянуть на неё. — Алью и Нино я тоже не смогла найти.
— Музей сейчас закрыт, — вспоминает Адриан. — Так что шуметь могли только они.
Или акума.
Но Адриан держит плохие мысли при себе.
Оба вздрагивают от цокота каблуков. Обрадованные, что хоть кто-то из компании нашёлся, Адриан и Маринетт поворачиваются в сторону звука и в ужасе замирают. В другом конце коридора собственной персоной стоит тот, кого они меньше всего ожидали увидеть.
— Бражник?! — вскрикивают они одновременно.
Злодей тут же бросается в атаку, не размениваясь на сантименты. Он в полнейшем молчании атакует своих жертв, но Адриан уже начеку: одним молниеносным движением он выхватывает зонт из рук статуи Авроры Бореаль и блокирует удар.
— Мари, беги за помощью! — бросает Адриан через плечо.
Вот только уйти ей не удаётся: детский и такой знакомый голос пронзает воздух через музыкальные колонки под потолком:
— Ну, уж нетушки! На этот раз ты останешься и поиграешь со мной!
— Манон!
— Нет, я Кукловод, — важно отвечает акуманизированная злодейка, а Адриан и Маринетт растерянно переглядываются. — И сейчас мы поиграем в сражение со статуями.