— Напиши Натали сам, — деловито басит он, протягивая Адриану планшет, чем немало удивляет Маринетт: она-то думала, что этот мужчина вообще не умеет разговаривать. — Я немного не в ладах с такой техникой, — вдруг смущённо добавляет телохранитель.
Спустя пятнадцать минут Горилла высаживает их около пекарни. Маринетт просит его подождать пару минуточек, сама заскакивает внутрь и вскоре возвращается с пакетом, полным свежей выпечки, и большим стаканом ароматного кофе.
— Это вам, — улыбается Маринетт. — Спасибо, что взяли нас сегодня с собой в музей. Там было очень здорово.
Однако прежде чем Адриан переступает порог пекарни, он вдруг краем глаза замечает, что Горилла сначала показывает ему большой палец, и только потом трогается с места.
У Адриана кружится голова, он не знает, что это может значить.
Но вот Маринетт тянет его внутрь, и Адриан выбрасывает все посторонние мысли прочь. Его ожидает отличный вечер в компании самых лучших людей, которых он имеет честь знать.
========== Ванильные круассаны ==========
Комментарий к Ванильные круассаны
Внеплановая, на самом деле, часть, но она очень удачно вписалась в повествование (¯▿¯)
Приятного чтения, и спасибо за ПБ ❤
***
Пекарня встречает их вкусными запахами свежей выпечки и ароматного кофе. И Адриан тут же вспоминает, что у него уже несколько часов во рту не было и маковой росинки; он с упоением оглядывается и принюхивается, наслаждаясь атмосферой. Его живот соглашается с хозяином, что неплохо было бы поесть, и начинает издавать звуки раненой белуги.
Маринетт мягко смеётся.
— Мне надо было взять в музей хоть пару булочек, что-то я не сообразила, — смущённо произносит она, глядя на Адриана из-под ресниц.
Он хочет поцеловать её, но потом вспоминает, что они не одни: родители Маринетт да несколько посетителей маячат на горизонте, и Адриан слегка краснеет, с трудом отводя взгляд от розовых от мороза щёк Маринетт.
Они подходят к прилавку, когда люди, с любопытством глядящие на Адриана, покидают пекарню.
— Мам, пап, — нарочито бодро улыбается им Маринетт. — Адриан смог сегодня прийти к нам в гости.
— Здравствуйте, — неловко машет чете Дюпен-Чен Адриан.
Одно дело приходить сюда как друг Маринетт в компании Нино и Альи, и совсем другое — как её парень, покусившийся на личную жизнь их любимого и единственного ребёнка. Если честно, если бы у Адриана была дочь, он ревностно бы относился ко всем её кавалерам.
Он искоса смотрит на Маринетт и ещё больше краснеет от собственных мыслей.
Но, кажется, этого никто не замечает.
— О, здравствуй, милый!
Сабин с широкой улыбкой выходит из-за прилавка и крепко обнимает Адриана. От неё приятно пахнет корицей и ванилью, а от уголков глаз расходятся маленькие морщинки, напоминая лучики солнца.
Том откладывает противень со свежеиспечёнными круассанами в сторону и тоже выходит в зал, чтобы стиснуть Адриана в медвежьих объятьях.
— Рад, что ты нашёл время заглянуть к нам, — басит он, хлопая Адриана по спине, отчего Агресту-младшему кажется, что из лёгких выбили весь воздух.
— Я тоже очень рад, — глубоко вдохнув, улыбается им Адриан.
Здесь, в пекарне TS, он чувствует себя куда более свободным, чем в собственном доме. Ему нравится обстановка, нравятся дружелюбные улыбки родителей Маринетт; нравится, когда у него спрашивают, как у него дела — и видно, что они этим действительно интересуются. Здесь гораздо уютнее атмосфера, чем в холодном и отчужденном особняке Агрестов. Когда-то, конечно, он тоже мог назвать его домом, но это было когда мама была жива…
Адриан с усилием отгоняет прочь непрошенные мысли о прошлом. Не хочется портить ни себе, ни другим настроение этим замечательным вечером.
Сабин и Том закрывают пекарню пораньше, и они отправляются наверх, на кухню, чтобы заняться ранним ужином. Маринетт и Адриан тем временем переодеваются внизу.
Куртки и обувь они оставляют у входной двери и надевают тапочки: Адриану достаются пушистые домашние угги с мордочками котят, и это вызывает у него умиление. Маринетт же натягивает свои розовые тапочки-сапожки. На взгляд Адриана, они выглядят скорее как забавные носки.
— Но у них есть подошва, — поясняет Маринетт, заметив, как подозрительно Адриан смотрит на них. — В этом году зима такая холодная, а у меня очень мёрзнут ноги. У меня оставалась кое-какая шерсть после того, как я закончила кофту Алье на Рождество, поэтому я решила смастерить себе вот это.
— Хочешь сменить профиль и стать сапожником? — с любопытством интересуется Адриан.
Маринетт недовольно дуется, но, завидев его проказливую улыбку, фыркает и пихает Адриана локтём в бок.
— Вообще-то они понравились даже Хлое, а не только Алье, поэтому я сделала ещё парочку.
— Ух ты, покажешь? — тут же восхищённо загорается Адриан, и Маринетт понимает, что злиться на него по-настоящему совершенно невозможно.
Они поднимаются наверх, туда, где родители Маринетт уже накрывают стол на четверых человек. Адриан замечает, что помимо чайного сервиза там стоит и другая еда, и его щёки краснеют.
— Мы подумали, что время как раз для ужина, — улыбается Сабин, махнув на часы, которые показывают половину шестого. — Надеюсь, дома у тебя не будут возражать, милый?
Адриан смотрит, как Том раскладывает из касалеток по тарелкам что-то, очень похожее на кассуле{?}[Кассуле́ (фр. Cassoulet) — блюдо французской кухни, представляет собой нечто среднее между стью и запеканкой. Традиционно готовится в специальном горшочке — касалетке. На вид это густая фасолевая похлёбка с зеленью и мясом. В зависимости от региона, готовится из свинины, гуся, утки или баранины.], и понимает, что дома-то как раз-таки обязательно начали бы возражать против такой еды. Но он лишь сияет и качает головой:
— Думаю, месье Бонне сегодня будет рад внеплановому выходному. Спасибо огромное, что пригласили!
Сабин с Томом улыбаются в ответ, а Маринетт тянет Адриана в ванную, чтобы вымыть руки. А ещё: чтобы что-то сказать ему, пока льётся вода и родители их не слышат.
— Я им сказала, что мы начали встречаться с дня рождения Хлои, только об этом никто не знает.
— Но ведь так оно и есть, — пожимает плечами Адриан.
— Да, но мне пришлось сказать, что мы видимся гораздо реже, — сверкает глазами Маринетт: она всегда выглядит немного возбуждённой, когда задумывает провернуть что-то, — чем нам того хотелось бы. Из-за твоего отца и нежелания видеть повышенное внимание со стороны… прочих. Помнишь, как мы тогда бегали от фанатов?
Адриан внутренне содрогается. Конечно, он помнит, как же. Порой, когда он спит слишком мало, это является ему в ночных кошмарах.
Единственным лучиком света в этом дне для него оказалась Маринетт, которой было ещё более неловко, чем ему, потому что бегала она с ним в одной пижаме! Разумеется, он тогда отдал ей свою рубашку. Но случись такая ситуация сейчас… Он бы без промедления трансформировался и унёс её домой, только чтобы никто лишний не видел её соблазнительные изгибы в этой пижаме. Да, Ледибаг не погладила бы его за это по головке, но его кошачья ревнивая душенька была бы спокойна.
Адриан вздыхает и тщательно намыливает руки.
— И что же ты хотела этим добиться, когда рассказывала им это?
— А того, — Маринетт с самодовольным видом прислоняется боком к стиральной машинке, — что мы могли хотя бы в моём доме вести себя естественно, а не… ну…
Тут она запинается и отводит взгляд в сторону.
Адриан отрывается от методичного созерцания струй воды, хлещущих ему на руки, и внимательно смотрит на неё в отражении зеркала.
— Мы можем рассказать всем, если хочешь, — начинает он, но Маринетт поднимает руку, как бы прося его помолчать.
— Мы затеяли всё это не просто так, — она сердито смотрит на него. — От твоего отца можно ожидать всё, что угодно. Он может запретить тебе посещать лицей! За полгода до выпуска!
— Хотел бы я посмотреть, как бы он это сделал, — ворчит Адриан. — Если он посадит меня под домашний арест, это будет уже выглядеть как незаконное лишение свободы, потому что по законодательству я уже совершеннолетний и имею право находиться там, где мне хочется, а не ему.