Впоследствии руководству КПК пришлось убедиться, в сколь невыгодных для компартии военно-политических условиях начиналась гражданская война в 1945—1946 гг., чему я был свидетелем, работая тогда в Маньчжурии.
В октябре-ноябре 1945 г. Мао Цзэдун обращался с просьбой затянуть эвакуацию частей Красной Армии, расквартированных в Маньчжурии (Дунбэй). В телеграмме от 20 ноября 1945 г. Мао Цзэдун писал уполномоченному ЦК КПК Пэн Чжэню: «Попросите наших друзей [Москву], чтобы они по возможности растянули срок прихода в Маньчжурию войск Гоминьдана»[11].
Слова благодарности китайских товарищей, Мао Цзэдуна за содействие Москвы в национально-освободительной борьбе народа Китая 1945—1949 гг. говорят сами за себя. Об этом свидетельствуют и публикуемые в последнее время архивные документы.
Мао Цзэдун в закрытых выступлениях был вынужден признавать некоторые свои ошибки. Он говорил, что в 1948 г., т. е. накануне победы китайской революции, «не верил в её скорейшее завершение». «Я не думал, что так быстро произойдёт победа революции в Китае».
За несколько месяцев до победы в октябре 1949 г. Мао Цзэдун заявлял в Сибэйпо Микояну, что потребуется ещё 1—2 года для того, чтобы «мы были в состоянии» целиком политически и экономически овладеть Китаем, доказывая, что до этого гражданская война кончиться не может.
В упомянутой выше беседе с советским послом от 31 марта 1956 г. лидер КПК подробно останавливался на своих обидах в отношении Коминтерна. Как многократный слушатель монологов Мао Цзэдуна по этому поводу, могу подтвердить, что он каждый раз подчёркивал «выдающуюся роль Коминтерна при жизни Ленина» («первый период»), однако жёстко критиковал «второй период» (по оценке Мао) деятельности Коминтерна, когда к его руководству, как он говорил, пришли «деятели» типа Г. Е. Зиновьева и Н. И. Бухарина. Мао Цзэдун заявлял: «Второй, самый длительный период, принёс наибольший ущерб китайской революции. Причём, к сожалению, именно в эти годы Коминтерн больше всего занимался Востоком». Мао одобрительно высказывался о времени работы в ИККИ Г. М. Димитрова.
Как-то Мао Цзэдун бросил фразу, что мог бы написать целые тома по вопросу о его взаимоотношениях со Сталиным. Возможно.
Из того, что известно, складывается впечатление, что Мао ревниво относился к авторитету Сталина. Видимо, это объясняется духом соперничества и желанием, так сказать, «заменить» Сталина в качестве высокого авторитета в международном коммунистическом движении. На это накладывал свой отпечаток курс части китайского руководства на обострение отношений с КПСС и СССР, которые приняли острый характер после ⅩⅩ съезда КПСС, особенно в ходе «культурной революции» (1966—1976 гг.). Надо иметь в виду и то, что критику в СССР культа личности Сталина Мао Цзэдун воспринимал как «подкоп» под свой собственный культ. Не случайно поэтому в Китае с конца 50‑х годов попытались воздвигнуть «китайскую стену» на пути «ветров с севера».
В то же время в пропаганде, в официальных заявлениях Мао Цзэдун неизменно противопоставлял свою особую позицию линии КПСС, защищал Сталина, маскируя свою линию, в том числе ссылками на то, что, мол, портрет Сталина выставляется во время торжественных мероприятий на площади Тяньаньмэнь.
О Порт-Артуре
В 50‑х годах, после смерти Сталина, в Пекине безосновательно пытались доказать, что Москва якобы оказывала «давление» на Китай с тем, чтобы закрепить за СССР эту военно-морскую базу. В то же время не популяризировалось официальное обращение СССР в конце 40‑х годов к лидерам КНР, в том числе от имени Сталина, с предложением ликвидировать советскую базу в Порт-Артуре.
В феврале 1949 г., за 8 месяцев до создания КНР, Микоян по поручению Сталина сообщил Мао Цзэдуну: «Мы считаем советско-китайский договор о Порт-Артурском районе неравным договором, заключённым для того, чтобы помешать сговору Гоминьдана с Японией и США против СССР и освободительного движения в Китае». Докладывая о выполнении поручения Сталина, Микоян в шифротелеграмме 6 февраля 1949 г. писал: «Этот договор, сказал я, принёс известную пользу освободительному движению в Китае, но теперь с приходом к власти китайских коммунистов, обстановка в стране меняется». В связи с этим «у Советского правительства имеется решение отменить этот неравный договор и вывести свои войска из Порт-Артура, как только будет заключён мир с Японией. Но если китайская компартия… сочтёт целесообразным немедленный вывод войск, то СССР готов пойти на это».