Взаимопомощь как фактор эволюции

Кропоткин Петр Алексеевич Взаимопомощь как фактор эволюции

Предисловие

Петр Алексеевич Кропоткин родился в 1842 году в Москве в семье генерала, богатого землевладельца из рода Рюриковичей. Получил блестящее образование: окончил Пажеский корпус, физико-математический факультет Петербургского университета. Многое сделал по освоению и исследованию Восточной Сибири и Северной Маньчжурии. В 1868 году был избран членом Русского географического общества.

В 1872 году за рубежом П.А. Кропоткин встретился с представителями российских и европейских революционных организаций. По возвращению в Россию он активно занялся политической пропагандой, был одним из инициаторов "хождения в народ"; участвовал в работе кружка «чайковцев». В 1874 году П. Кропоткин был арестован и заключён в Петропавловскую крепость. За время заключения он написал трактат «Исследования о ледниковом периоде». В 1876 году Кропоткин бежал из крепости и покинул Россию, куда вернулся лишь в 1917 году.

П.А. Кропоткин стал ведущим теоретиком и организатором международного анархистского движения. Он написал большое количество работ, посвященных теории анархизма и другим социально-политическим проблемам. За пропаганду анархизма три года провёл во французской тюрьме.

В июне 1917 года Кропоткин вернулся в Россию. Ему было предложено войти в состав правительства, но Кропоткин отказался, заявив, что «считает ремесло чистильщика сапог более честным и полезным». Он поддерживал отношения с представителями различных политических движений, встречался с Лениным. Приветствовал Октябрьскую Революцию, хотя в дальнейшем неоднократно высказывал критические замечания о политике большевиков. Умер Кропоткин в г. Дмитрове (Московская область) 8 февраля 1921 г.

Еще при жизни труды Петра Алексеевича публиковались не только в России, но и за рубежом — на английском, немецком, французском и других языках. В Китае в конце 1940-х было издано Полное собрание сочинений П.А. Кропоткина. Взгляды П.А. Кропоткина оказали значительное влияние на формирование идеологии ряда молодых африканских государств.

К сожалению, в России в послереволюционные годы работы ученого почти не издавались. В советский период их начали печатать только с 70-х гг. прошлого века.

Предлагаемая вниманию читателей работа П.А. Кропоткина «Взаимная помощь как фактор эволюции» впервые была опубликована в 1902 году, в последний раз — в 1917-м. После этого она лишь фрагментарно входила в некоторые сборники; в частности, в книгу «Анархия» (2002 г. «Айрис-пресс»). Несмотря на то, что с момента написания работы «Взаимная помощь как фактор эволюции» прошло более ста лет, она по-прежнему актуальна как в биологическом, так и в социально-политическом отношении.

В области биологии идеи П.А. Кропоткина о взаимопомощи как факторе эволюции, об отсутствии внутривидовой борьбы представляли собой развитие одного из важных направлений дарвинизма. Свое учение о взаимной помощи и поддержке, об отсутствии внутривидовой борьбы Кропоткин перенес и на общественную жизнь. Основы человеческой нравственности он видел в солидарности, справедливости и самопожертвовании, а их истоки — в инстинкте взаимопомощи, который человек перенял из мира животных. Наряду с этим он признавал, что как биологическая, так и социальная жизнь проникнута началом борьбы. Но социальная борьба плодотворна и прогрессивна только тогда, когда она помогает возникновению новых форм, основанных на принципах справедливости и солидарности. Сформулированный ученым закон взаимной помощи лег в основу его этического учения, которое он развил в своем, к сожалению незавершенном, труде, называвшемся «Этика».

Петр Алексеевич Кропоткин прожил долгую и очень насыщенную жизнь, наполненную приключениями, творческими исканиями и открытиями. Ему пришлось испытать много трудностей и лишений. Но он нашел в себе силы, чтобы до конца дней своих оставаться Человеком с большой буквы. Кропоткин умел отказаться от всех благ во имя своих идеалов и свободы. Высший смысл жизни для него заключался в следующем: «Дарить людям добро даже ценой собственных лишений». У него не было расхождений между нравственными идеалами и своим образом жизни.

Именем П.А. Кропоткина названы: хребет в Патомском нагорье (северо-восточная часть Иркутской области), хребет и вулкан в Восточных Саянах, гора в Олекминском Становике, город в Краснодарском крае, поселок городского типа в Иркутской области, одна из станций Московского метрополитена.

Введение

Две отличительные черты в животной жизни Восточной Сибири и Северной Маньчжурии особенно поразили меня во время путешествий, совершенных мною в молодости в этих частях Восточной Азии. Меня поразила, с одной стороны, необыкновенная суровость борьбы за существование, которую большинству животных видов приходится вести здесь против безжалостной природы, а также вымирание громаднейшего количества их особей, случающееся периодически в силу естественных причин, — вследствие чего получается необыкновенная скудость жизни и малонаселенность на площади обширных территорий, где я производил свои исследования.

Другой особенностью было то, что даже в тех немногих отдельных пунктах, где животная жизнь являлась в изобилии, я не находил, — хотя и тщательно искал ее следов, — той ожесточенной борьбы за средства существования среди животных, принадлежащих к одному и тому же виду, которую большинство дарвинистов (хотя не всегда сам Дарвин) рассматривали, как преобладающую характерную черту борьбы за жизнь, и как главный фактор эволюции.

Ужасные метели, проносящиеся над северной частью Азии в конце зимы, и гололедица, часто следующая за метелью; морозы и бураны, которые каждый год возвращаются в первой половине мая, когда деревья уже в полном цвету, а жизнь насекомых уже в разгаре; ранние заморозки и, по временам, глубокие снега выпадающие уже в июле и августе, даже в луговых степях Западной Сибири, и внезапно уничтожающие мириады насекомых, а также и вторые выводки птиц; проливные дожди — результат муссонов, выпадающие в августе, в более умеренных областях Амура и Уссури, и продолжающиеся целые недели, вследствие чего в низменностях Амура и Сунгари происходят наводнения в таких размерах, какие известны только в Америке, да в восточной Азии, а на высоком плоскогорье обращаются в болота громаднейшие пространства, равные по размерам целым европейским государствам, и, наконец, глубокие снега, выпадающие иногда в начале октября, вследствие чего обширная территория, равная пространством Франции или Германии, делается совершенно необитаемой для жвачных животных, которые и гибнут тогда тысячами.

Таковы условия, при которых идет борьба за жизнь среди животного мира в Северной Азии. Эти условия уже тогда обратили мое внимание на чрезвычайную важность в природе того разряда явлений, которые Дарвин называет «естественными ограничениями размножения», — по сравнению с борьбою за средства существования, которая может совершаться в том или другом месте между особями одного и того же вида, но всегда остается в ограниченных размерах и никогда не достигает значения вышеуказанного фактора. Скудость жизни, недостаточность населения, а не избыток его — отличительная черта той громадной части земного шара, которую мы называем Северной Азией. Таковы были результаты моих наблюдений, и уже с тех пор я начал питать серьезные сомнения, которые позднее лишь подтвердились, относительно той ужасной будто-бы борьбы за пищу и жизнь, в пределах одного и того же вида, которая составляет настоящий символ веры для большинства дарвинистов. Точно также начал я сомневаться тогда и относительно господствующего влияния, которое этого рода борьба играет, по предположению дарвинистов, в развитии новых видов.

С другой стороны, где бы мне ни приходилось видеть изобильную кипучую животную жизнь, — как напр., на озерах, весною, где десятки видов птиц и миллионы особей соединяются для вывода потомства, или же в многочисленных колониях грызунов, или во время перелета птиц, который совершался тогда в чисто американских размерах вдоль долины Уссури, или же во время одного громадного переселения косуль, которое мне пришлось наблюдать на Амуре и во время, которого десятки тысяч этих умных животных убегали с огромной территории, спасаясь от выпавших глубоких снегов, и собирались большими стадами с целью пересечь Амур в наиболее узком месте, в Малом Хингане, — во всех этих сценах животной жизни, проходивших перед моими глазами, я видел взаимную помощь и взаимную поддержку, доведенные до таких размеров, что невольно приходилось задуматься над громадным значением, которое они должны иметь для поддержания существования каждого вида, его сохранения в экономии природы и его будущего развития.

Наконец, мне пришлось наблюдать среди полудикого рогатого скота и лошадей в Забайкалье, и повсеместно среди белок и диких животных вообще, что когда животным приходилось бороться с недостатком пищи, вследствие одной из вышеуказанных причин, то вся та часть данного вида, которую постигло это несчастье, выходит из выдержанного ею испытания с таким сильным ущербом энергии и здоровья, что никакая прогрессивная эволюция видов не может быть основана на подобных периодах острого соревнования.

Вследствие вышеуказанных причин, когда, позднее, внимание мое было привлечено к отношениям между Дарвинизмом и Социологией, я не мог согласиться ни с одной из многочисленных работ, так или иначе обсуждавших этот, чрезвычайно важный, вопрос. Все они пытались доказать, что человек, благодаря своему высшему разуму и познаниям, может смягчать остроту борьбы за жизнь между людьми; но все они в то же самое время признавали, что борьба за средства существования каждого отдельного животного против всех его сородичей, и каждого отдельного человека против всех людей, является «законом природы». Я однако не мог согласиться с этим взглядом, так как убедился раньше, что признать безжалостную внутреннюю борьбу за существование в пределах каждого вида, и смотреть на такую войну, как на условие прогресса, — значило бы допустить и нечто такое, что не только еще не доказано, но и прямо-таки не подтверждается непосредственным наблюдением.