«Глаза» корабля разглядели: плёнка напоминает кристаллы пирита в сверхзамедленной съёмке. Казалось, пока люди наблюдают, на поверхности астероида проходят века: мозаичная структура, давшая феномену имя, произвольно двигалась, перестраиваясь… и приближение незваных гостей встретила изменением узора. Когда корабль совершал облёт, по поверхности расходились волнистые «лучи», в которых можно было угадать отражение вьющихся в невесомости щупалец.
Приблизившись на такое расстояние, что поверхность стала казаться плоской, люди картографировали несколько фаз «экватора» (чтобы сделать это со всем астероидом, потребовались бы годы), но расчёты не выявили закономерностей. Лишь отражение преследовало корабль, оставаясь необъяснимой константой узора; и даже сейчас, когда Павел приближался к поверхности, на ней угадывался знакомый силуэт – восемь щупалец, расходящихся в стороны.
Фигура в скафандре медленно опускалась. Трос-страховка змеился следом: корабль был готов эвакуировать человека при малейшем признаке опасности. И всё равно двоим, оставшимся на борту, было неуютно; поэтому, едва мужчина закончил спуск, Ян поспешил нарушить молчание.
– Пашка, ты там как?
– В норме. Знаю, завидуешь, но не отвлекай. Лен, ты была права – даже вблизи напоминает пирит…
– Золото дураков? – вспомнил юноша.
– А что? – широко улыбнулся Павел. – По старателям и добыча!
– Структура? – это Лена «включила инженера».
– Подтверждаю предыдущие наблюдения корабля. Довольно мелкие кубические кристаллики… Вижу, как они перестраиваются… делятся!
– Ты глянь, с какой скоростью!..
– Ага! Тут не пирит… тут ультрапирит! Смотрите: кристаллики…
– Выявил закономерность, – шепнули стены.
– Ага! Они подо мной группируются во что-то!
– Давай назад! – это был почти приказ.
– Зе́ркала испугалась? Это ж отражение! Только – объёмное! Смотри – оно со мной вместе движется! – Павел пошевелил руками, и поверхность под ним слегка вспучилась. – Вы это видите?..
– Да, видим… Ты бы, может, двигал оттуда?
– Нет, погоди… – мужчина осторожно потянулся к Мозаике, и навстречу руке начала расти… рука!
– Лена, корабль это снимает?
– Снимает, успокойся.
– И как я тебе?..
– Ну вылитый Эдгар Райт… – в голосе Лены не было восхищения – лишь тревога. – Прекращай, Паш! Не шути с нею: раз она на тебя реагирует – значит, у нас потенциальный Контакт. А контактировать нам запрещено.
– Какой Контакт? Где Контакт? Я тут играю с оптической иллюзией! – продолжал дурачиться Павел. Впрочем, Лена шутку не оценила.
– Как ни назови, а то же самое. В суде это интерпретируют как…
– В суде?! – перебил её мужчина, и Ян впервые за долгое время услышал в его голосе злость: – Ты первопроходец или юрист какой-то чёртов?! Ближайший суд – в световых годах, а контракт – это просто буквы! Что в них за сила, что они из тебя любопытство выели?!!
– Мне любопытно не меньше твоего! – огрызнулась женщина. – Только я, в отличие от тебя, думаю о будущем. Мы не знаем, что она такое и чем опасна. Отступить – не зазорно…
В ответ на экране Павел широко улыбнулся:
– Мэллори и Ирвин не отступили, – он простёр руку к Мозаике. – Вот – наш Эверест, а ты в полушаге остановиться предлагаешь? Я не согласен!
Зеркально повторяя его движения, мозаичная рука простёрлась навстречу, и их пальцы соприкоснулись.
– Снято! – почти сразу крикнула Лена. – Ну всё, Мэллори. Давай возвращайся! – и, видя, что Павел не торопится, добавила: – Ну, хорош позировать. Двигай назад.
Ещё секунду Павел молчал. Потом:
– Не могу, – он натянуто улыбнулся внутренней камере. – Держит.
– То есть?.. – вздрогнула женщина. – Что значит дер…
– Внимание! – по стене пробежала красная рябь. – Нарушение герметичности скафандра!
Разделённые пустотой, люди замерли – двое в безопасности жилого отсека и один рука об руку с угрозой.
– Странно, – мужчина единственный сохранил самообладание. – Герметичность нарушена, но утечки нет. Давление в норме – я бы почувствовал, если б прорвалось. Просто держит и…
– Она его поймала! – вдруг понял Ян, и крикнул в экран: – Отрывай, Пашка! Перчатка сразу зарастёт! Отрывай!
Павлу, похоже, и самому не терпелось освободиться. Извернувшись, он схватился за трос свободной рукой – в старинном скафандре подобный кульбит был бы невозможен! – затем рванул… но этого оказалось недостаточно. Другая рука, видимо, приклеилась намертво, и в дело вступили рефлексы: в попытке обрести точку опоры Павел упёрся ногой в мозаичную поверхность.