олее противоречивым, нежели монархия Пехлеви. Реза Пехлеви пытался «протолкнуть» свою страну в XX век, насаждая в ней формы европейского государства XVIII века (эта попытка против его воли привела к просвещению интеллектуальных кругов и тем самым к появлению группировок, настроенных против него самого), — Хомейни пытается приспособить XX век к VII веку. Иррациональное тождество религиозного и политического мышления в исламе заключает в себе опасную взрывчатую смесь, что наглядно демонстрируют события в Афганистане, где ваххабиты также играют важную роль. Ввод советских войск в Афганистан обусловлен самой природой Советского Союза. Советский Союз не завоевывал свою империю, она досталась ему от царской России. Царская империя строилась не только в борьбе против Запада: против Тевтонского ордена, поляков, литовцев, шведов и прочих, — но и в борьбе против Востока — Золотой Орды, народов Центральной Азии, турков, а это означает — в борьбе против ислама; ведь татаро-монголы в России тоже приняли эту веру. Россия расширялась из своего центрального ядра во все стороны европейского континента, это расширение закончилось лишь в XIX веке: Ташкент был завоеван в 1865 году, Самарканд — в 1868 году, а власть эмира Бухары, города великого философа X века Авиценны (Ибн Сины), пала в 1920 году. Монистическая идеология Советского Союза не приемлет ислам, тем более что у ислама есть свойство, которое делает его похожим на некоторые вирусы: он может из полной пассивности неожиданно перейти в необычайную активность. Афганистан в качестве «народной республики» входил в зону влияния СССР, что не мешало ни Западной Европе, ни США, однако сам народ не принял народную республику и восстал. Народ Афганистана является одним из беднейших в мире, но бедность невозможно измерить, ведь религия способна любого нищего превратить в богача. Лишь когда в Иране произошла исламская «революция», СССР всерьез стал воспринимать гражданскую войну в Афганистане и вмешался в события, причем собственная идеология не позволяла Советскому Союзу примириться с тем, что идет религиозная война: война во имя Аллаха против «атеистического» правительства. Советский Союз, как пленник идеологии, не мог поступить иначе, ведь на его территории проживает пятьдесят миллионов мусульман, его границы с Афганистаном и Ираном — мусульманские. Для монистической марксистской империи ислам, ставший взрывоопасным, даже за пределами собственных границ превращается во внутриполитическую проблему, которой по законам идеологии просто не может существовать, равно как и любой другой проблемы. Сама природа империи подталкивает ее к поиску новых врагов, в случае с Афганистаном такой враг был найден, чему в том числе поспособствовали неконтролируемые границы этой страны: правительству Афганистана угрожают внешние враги, Советский Союз обязан оказать помощь дружественному правительству. К этой сказке охотно прибегают после смерти Сталина. Сталин находил своих врагов внутри страны; единственного врага, Гитлера, который нагрянул из чужих просторов, грузин, как нарочно, объявил другом. Советский Союз с большим трудом приходит в себя от шока, который он испытал после смерти Сталина. Вначале из самого Сталина сделали врага, партия попыталась вернуться к ленинскому учению, хотя Сталин был лишь логическим продолжением Ленина, — в итоге высшие партийные функционеры заключили между собой своего рода джентльменское соглашение, по которому нельзя было, как прежде, уничтожать друг друга, но можно было отстранять от власти — Берию еще ликвидировали, а Хрущева уже отправили на пенсию; после смерти Сталина советским политикам живется более безопасно. Однако режим вновь стал сталинским: он установил для любого мышления пределы в виде марксистско-ленинского учения и приступил к поиску врагов — теперь все больше за пределами страны, хотя и поиск внутриполитических врагов тоже никогда не ослабевал; параллельно с поиском режим создает врагов сам: ГДР, Венгрия, Чехословакия (в скором времени, возможно, и Польша). Советский Союз не мог допустить реформирования марксизма в этих странах, реформы неизбежно привели бы к созданию социал-демократической системы, а это грозило самыми разрушительными последствиями уже самому Советскому Союзу. Военные операции служат еще одной цели: марксистская идеология в СССР давно стала опиумом для народа, и этот опиум больше не оказывает никакого действия. Идеология, конечно, заменяет религию, но не полностью, к тому же советская «религия» состоит из мертвых замороженных идей. А людям нужна живая вера, все это толкает партию вновь прибегать к известному заменителю религии, который издавна согревает народы, — к патриотизму. Без чувства патриотизма Советский Союз не одержал бы победу во Второй мировой войне. Повторю еще раз, Советский Союз не может обойтись без врагов: внутриполитическими врагами становятся диссиденты, предатели идеологии, внешнеполитическими — империалисты, разжигатели войны. Но это приводит Советский Союз к новому конфликту — правда, иного характера: экономике Советского Союза требуется разрядка, внешней политике необходима Холодная война. Печально, что и в США наблюдаются некоторые схожие процессы. Свобода, которую так часто доводили до абсурда, становится сомнительной идеологией, люди перестают в нее верить, так что в последний момент вновь приходится тянуть ручку иррационального стоп-крана в виде патриотизма. Вспомним ситуацию вокруг Афганистана. То, что происходило на Западе, можно сравнить с истерическим припадком. И это только один из примеров нашего беспорядка и нашей иррациональности. Для Советского Союза проблема Афганистана представляет куда большую угрозу, нежели для нас. По отношению к СССР можно занять единственную позицию — позицию крайнего цинизма. Мы не в состоянии изменить Советский Союз, но мы не обязаны больше верить ему. Мы должны научиться выдерживать давление со стороны Советского Союза, хотя Советский Союз не сможет научиться не оказывать на нас давление. Положение весьма серьезное, но оно настолько фантастическое, что кажется не таким уж безнадежным. Оно может стать безнадежным, если мы тоже превратимся в идейных борцов; достаточно того, что таким борцом является Советский Союз. Если и мы такими станем — вот тогда все падут смертью храбрых!..