Чон Хосок снова рассмеялся, откидываясь на спинку кресла, и Еын бросила на него косой взгляд, замечая одновременно с тем, как прячет в кулаке улыбку Чонгук. Человек, по вине которого она оказалась здесь, уже не казался настолько угрожающим, как в первую их встречу, хотя и тогда тоже улыбался почти располагающе и пытался хохмить, оставаясь при этом самой большой проблемой и едва ли не тучей, нависшей над Еын со словами «шаг в сторону — пуля в затылок».
— Тогда возьмёшь на себя ответственность? — протянул Хосок, подаваясь в её сторону и пальцами касаясь своей переносицы. — Я больше никогда не буду красивым, ведь ты сломала мне нос.
— Я не ломала вам нос, — ответила сдержанно Еын. — Вы можете думать, что это была народная медицина, если это облегчит ваши страдания, — она даже чуть поклонилась, признавая собственную вину почти искренне.
— Народная медицина? — переспросил непонимающе Чонгук, а девушка в ответ кивнула.
— Кровопускание, — коротко пояснила она.
На пару всего секунд, на один короткий миг, в кабинете повисла тишина, и даже Минхо не посчитал нужным снова попытаться отвесить ей подзатыльник. А потом Чон Хосок вдруг расхохотался, пугая её до безумия и заставляя вздрогнуть, и даже Чонгук засмеялся, не считая более нужным прикрывать рот ладонью. Еын захлопала глазами и чуть скосила взгляд в сторону, где в ещё одном кресле, прямо во главе этого маленького кофейного столика, сидел Мин Юнги и наблюдал за происходящим с таким лицом, что на мгновение в ней и правда проснулось желание встать на ноги и выйти в окно — прямо со второго этажа, в идеале — выйти насмерть. Он, словно бы почувствовав её взгляд, скосил в ответ глаза в её сторону, так и не отрывая указательного и большого пальца от своего лица, и прищурился так многозначительно, что Еын поняла — если она сама не выйдет в окно, то её выкинет он.
— Эй, хён, — протянул, подхихикивая, Чонгук, и мужчина отвернулся от неё, всё своё внимание обращая на него, — ты ведь понимаешь, что ей в борделе делать нечего?
— Ты про то, что она всю клиентуру распугает? — хмыкнул Юнги, а Еын нахмурилась, тут же снова ловя на себе его взгляд. — Что? Не нравится, когда я так говорю?
— Да, не нра… — начала было уже говорить она, да только он моментально перебил её.
— Вот и мне не нравится, когда говоришь ты, — процедил он сквозь зубы и, подавшись вперёд, локтями упёрся в колени. — Во мне просыпается жажда крови, так что советую контролировать свою речь.
Еын очень хотелось спросить, что же она такого сказала, и за что, чёрт возьми, он так сильно её не выносит. Да — девушка не отрицает — она настойчиво и изо всех сил изводила его какое-то время, пытаясь найти прореху и выбраться. Но то была всего лишь самозащита, а сейчас Еын и слова лично ему лишнего не сказала. Она правда хмурилась и очень хотела поинтересоваться причиной, но в итоге только поджала губы и сжала в кулаки ладони, спрятанные в карманах. У неё инстинкт самосохранения работает лучше всех остальных, а потому дурить она совсем не намерена.
— Вместо борделя… — продолжил тем временем Чонгук так, будто ничего и не произошло, и глянул с насмешкой на неё. — Давай я тебя усыновлю?
— Чего? — вырвалось у Еын совершенно невольно.
— А что? — хмыкнул он, руки разводя в стороны и косясь на Юнги. — Ты же хотел от неё избавиться? Я могу тебя избавить. Мне личный хакер не помешает.
— Прекращай паясничать, — процедил сквозь зубы мужчина и слишком многозначительно глянул на раскрывшего рот Хосока, тут же его захлопнувшего.
Еын примерно в тот момент поняла, что с Мин Юнги, кажется, действительно совсем-совсем не стоит спорить, раз его слушаются столь беспрекословно даже — кажется — друзья. И Чон Хосок, и Чон Чонгук выглядели много мощнее него самого, но смотреть так — жутко, предупреждающе и ужасающе — вряд ли смог бы хоть один из них.
— Да ладно, — хмыкнул вдруг Чонгук, и Еын вопросительно глянула на него, — ты ведь сирота, верно? Это реально можно устроить.
— Откуда?.. — едва слышно проговорила она, расширив от удивления глаза.
— Ага, — хмыкнул тем временем Хосок. — А Инён что ты скажешь? «Милая, у нас будет ребёнок, который едва младше нас обоих»?
— Скажу, что это бездомный котёнок.
— Скорее буйвол.
— Буйвол?
— Котёнок бы расцарапал мне лицо, а не сломал нос.
А Еын всё никак не могла понять, откуда они могли всё это знать. Ли Еын не существовало уже очень давно — она лично позаботилась об этом максимально тщательно и успешно. А уж о том, что Ли Еын — сирота, которая внезапно исчезла при транспортировке в пансионат на Чеджу, и вовсе знать никто — совершенно никто — не мог. Разве что она сама, Минхо, который абсолютно ни в чём был не виноват, как показала практика, и пара зашифрованных документов в её ноутбуке, спрятанном в потайном отсеке в багажнике Шевроле.
— Вы взломали мой ноутбук?! — вскочила она на ноги, и все разговоры разом стихли.
— Сядь, — хмуро ответил Юнги, а у Еын затряслись разом и пальцы, и губы. В голове набатом стояло: «Они не могли, не могли, не могли! Не могли!»
— Как вы это сделали? — нахмурилась она, отмахиваясь от руки Минхо, который тянул её назад, стараясь усадить на диван. — Как это получилось?!
— Я ведь сказал тебе сесть.
— А я попросила ответить на вопрос! — выкрикнула она, но тут же заметила перед собой выросшую фигуру друга, который, сжав её плечи, пытался усадить на место.
Еын лишь увернулась в очередной раз от его рук, чувствуя, как стук сердца раздаётся по всей черепной коробке, и отшатнулась назад, тут же спиной влетая в грудь поднявшегося со своего места Чон Хосока. Она поверить не могла в то, что все её данные, все её секреты оказались вдруг в руках тех, кто совсем-совсем этого не заслужил, и Еын затрясло с новой силой.
— Ты на все мои вопросы отвечаешь с первого раза? — спросил неожиданно спокойно и твёрдо Юнги, поднимаясь со своего кресла тоже, а потом кивнул в сторону двери и едва не пробасил: — Оставьте нас.
— Господин Мин… — начал уже Минхо, однако тот прервал его нещадно.
— Это заразно? — хмыкнул он. — Я ведь сказал выйти за дверь. Тридцать раз должен повторить?
— Нет, — мотнул головой парень и, глянув искоса на Еын, поклонился. — Прошу простить.
Девушка вздрогнула одновременно с тем, как за спиной её друга захлопнулась дверь, и подумала, что её судьба, кажется, и правда решается в этот момент. И как же обидно — до глубины души — что решает её человек, которого она с большим удовольствием не видела бы просто никогда.
— Вам двоим отдельное приглашение нужно? — фыркнул он, поворачиваясь спиной и отходя к большому и очень тяжёлому на вид столу.
— Хён… — протянул Чонгук, поднимаясь на ноги тоже. — Ты успокойся сначала, ладно?
Еын глянула на парня искоса, не понимая того совсем. Мин Юнги и так был спокоен, как удав, говорил ровно, не кричал и не бил в порыве гнева стаканы. Однако, едва он только снова повернулся к ним лицом, между губ расположив сигарету и пытаясь прикурить её серебряной, кажется, зажигалкой, а Еын поймала на себе его взгляд, пылающий самым настоящим образом, то поняла, что меньше всего в жизни хочет оставаться с ним сейчас наедине.
— Пошли. Отсюда, — чётко произнёс он, попадая, кажется, прямо в такт биению сердца девушки. — Оба.
— Не пожалей потом, — хмыкнул где-то над самым её ухом Хосок, а Еын сглотнула, понимая, что, кажется, собственной импульсивностью вырыла себе могилу.
Она смотрела, не отрываясь, прямо на Мин Юнги, который в ответ буравил её взглядом тоже, наплевав даже на дым, который выдыхал и который действительно мешал, стеной вставая между ними двумя. Еын снова сжала в кулаки ладони и почувствовала, насколько те мокрые и холодные. За спиной вновь раздался хлопок двери — почти как хлопок выстрела, подписывающего ей смертный приговор — и она сглотнула, понимая, что жалеет только о том, что так и не научилась ездить на мотоцикле, не напилась до зелёных чертей и не занялась сексом на большой-большой кровати.
— Страшно? — хмыкнул мужчина и, расстегнув на себе пиджак, достал из кобуры на боку пистолет и слишком многозначительно положил его на стол прямо рядом с собой. — Конечно, страшно, — покивал он сам себе, не дождавшись никакого ответа. — Обидно не иметь в запасе ни одного козыря, верно?